Маменджан Имеров, в прошлом начальник уголовного розыска УВД Миасса, а ныне крупный бизнесмен, после ареста главы города в одночасье стал самой популярной личностью у миасцев. Популярной со знаком минус. Каких только «собак» на него не навешали: авторитет, прибравший к рукам морги, бани и общественный транспорт; насильно «крышует» предпринимателей и т. д. и т. п. Еще до майских событий в городе Имеров был званым гостем нашей редакции, и читатели смогли познакомиться с ним самим, его бизнесом. Сегодня, когда к его личности интерес у горожан резко вырос, мы вновь встретились с руководителем предприятия «Гарантсервис» и задали ему несколько вопросов.

   — Маменджан Иминджанович, чем вы сами объясняете столь повышенный интерес к вам? Что ни день, то вы — герой дня…

   — В лицо меня, может быть, многие не знали, а вот фамилия Имеров всегда была на слуху. Более того, бандиты частенько работали под моей фамилией. Припоминаю историю одной женщины, которая торговала автозаводскими запчастями, храня их в своем гараже. Приезжает к ней братва с претензиями, что она уменьшила прибыль и мало им заплатила. Обещают ее наказать и забрать машину. И все это происходит под моим именем, они козыряют моей визиткой. Женщина отписала им машину, но им этого показалось мало, и они стали вымогать у ее мужа 300 тысяч. Тот пришел ко мне объясняться, и тут выяснилось, кто есть кто. Мы ведь этих бандитов нашли, вернули семье машину. Потом оказалось, что один из этих ребят был у меня по каким-то делам, я дал ему свою визитку.

   — И много у нас в городе бандитов?

   — Хватает. Правда, они сейчас другие, у них воротники побелели, они надевают белые перчатки и работают более цивилизованно.

   — Вы ушли из милиции по выслуге лет, достаточно молодым. Тогда говорили, что, уходя, вы унесли с собой весь банк данных на бандитов…

   — Я не стал ждать, когда меня выгонят по старости или за какие-то нарушения, а ушел из уголовного розыска на пике своей славы. Это как олимпийские чемпионы. Ушел тогда, когда обо мне говорили все бандиты. Я мог бы еще работать, энергии было много.

   А что такое банк данных? Это не сейф и не компьютер — это здесь, в голове все сидит. Я ведь 22 года проработал «садоводом» — сажал и сажал этих бандитов. И всех их знал.

   — Чем объяснить ваш интерес к предпринимательской деятельности? Ведь вы начинали с частного охранного предприятия?

   — Нет, вначале был бизнес. Уйдя из милиции, я работал у Александра Ефимова в торговой фирме. Некоторое время даже работал начальником колбасного цеха в Уйском. И все это время меня не покидало желание создать службу, близкую моей профессии. Ведь ко мне продолжали ходить люди — за советом, помощью. Многие вполне серьезно считали, что я просто зашифровался и продолжаю работать на милицию. И вот, занимаясь бизнесом, я решил создать охранную фирму.

   — А ваша личная охрана — это дань моде или необходимость?

   — Необходимость. Мы, люди бизнеса, живем в рынке. Видимо, чтобы протолкнуть свою фирму на лучшие условия, хороши всякие методы. На сегодняшний день те методы, которые используются против меня, очень грязные. Там нет ни имени, ни фамилии. Там есть только деньги. Я неудобен многим людям, занятым тем же бизнесом, куда я решил войти. Ведь в меня стреляли тогда, когда я пришел в транспортный бизнес. Меня же потом приглашали на разговор, на что я им сказал, что с бандитами кусок хлеба никогда не делил и делить не собираюсь. Там успокоились, а я теперь хожу с охраной.

   — И вы считаете, что вся эта шумиха, поднятая в последнее время вокруг вас, — работа ваших конкурентов?

   — Во многом да. Мы кому-то расширением своего бизнеса наступили на пятки. Тем же фирмам, которые занимаются оказанием ритуальных услуг — их у нас в городе целых 10! А наш «Мемориал» оказался вне конкуренции — своими расценками, качеством услуг. Или возьмите частный извоз. Миасцев на маршрутках возят шесть предприятий, при этом нам достались старый город и пригороды — не самые прибыльные маршруты. Частных охранных фирм в Миассе семь, и остальные шесть охраняют не менее важные объекты, чем наш «Муниципальный центр безопасности».

   — А как насчет того, что вам ставят в вину в первую очередь: внедрение в муниципальные предприятия — бани, ритуальные услуги, теперь авто- и электротранспорт?

   — Это о том, что глава мне по дружбе отдал самые лакомые куски? Если таковыми считать бани возрастом старше пирамиды Хеопса или кладбища, больше напоминающие Васильевскую свалку, то есть, конечно, чему завидовать… Должен сказать, что именно по муниципальным предприятиям я прогорел. Все мои вложения ушли туда, как в песок. Когда они вернутся и вернутся ли вообще, не знаю. Особенно если учесть тот ажиотаж, который подняли сейчас в городе. Вы спросите, а зачем мне все это надо было? Понимаете, в бизнесе есть риск. Я рискнул. Но сегодня игра идет нечестная, государство нарушает свои обязательства в одностороннем порядке. Но я мужчина, и раз взялся за дело, то должен довести его до конца. И ребят своих успокаиваю: будет и на нашей улице праздник.

   — Проигрышным оказалось даже жилищно-коммунальное направление?

   — Когда ЖКХ стали отдавать в частные руки, создалось девять предприятий: «Альтернатива», «Рассвет», «Жилищник», «Коммунальщик»… Мы были далеко не самые первые, и когда подавали заявку на конкурс по старому городу, кроме нас, никого не было. Первый раз прождали — никого, второй раз… Так без конкурентов и получили этот район. И когда мы приняли жэки, оказалось, что оттуда все, что еще работает и двигается, успели перетащить на другие объекты. Оставили то, что невозможно было унести или не было смысла уносить. Жилищно-коммунальный бизнес — дело, конечно, доходное, иначе сюда не пришел бы частник. Но говорить о доходах при нынешнем состоянии объектов, особенно в старом городе, просто несерьезно.

   — С тех пор, как в нашу жизнь пришел частный бизнес, всегда кто-то кому-то, как вы говорите, будет наступать на пятки. Для потребителя же конкуренция только во благо. А вот отношение обывателя к вашему брату-предпринимателю можно определить одним словом: «Жулик!» Как вы считаете, почему?

   — Вспомните, с какими лозунгами шел народ на баррикады во время Парижской коммуны: «Долой бедность!» А что звучало в октябре 1917-го? «Долой богатых!» Вот это неприятие богатых в течение 70 с лишним лет сидело в голове и насаждалось сверху. Почему больше всех против богатых выступают коммунисты? Потому что это их идеология — пусть не будет богатых, а будут все равны. Это утопия, и вопрос в том, когда все, наконец, поймут это.