Сломон ЭПШТЕЙН

   Быль

   Ге теперь улица, была когда-то старательская выработка — золото мыли. Потом на отвалах, на камнях березы выросли. Пошел я в березняк набрать букетик лесных цветов. Растут там крохотные фиалки, такие, что пройдешь мимо — не заметишь. А собери букет, принеси домой, поставь в воду — и мои домашние станут удивляться:

   — Какой запах славный!

   Мленький цветок, а сила жизни в нем большая.

   Нклоняюсь, обрываю стебельки — вижу: густой-густой куренек фиалок угнездился прямо посреди заросли молодой крапивы. Хоть она и молодая, а листья уже крупные. Стал пробираться к цветам — все пальцы обстрекал. Жалится крапива, не пускает!

   — Ах ты, жгучая-колючая, бесполезная трава! — рассердился я на нее. — Зачем ты тут растешь — людей жалить? А вот я тебя!

   Омотал руку платком — и ну выпалывать кусачую траву прямо с корнями. Конечно, зря я это делал: крапива жалит, чтобы защищать себя, и вовсе она передо мной не виновата — сам на нее наткнулся.

   Ру крапиву, выдираю целыми пучками, вдруг чувствую — по руке что-то холодное скользнуло в траву. Гляжу, лежит среди стебельков небольшой гранитный камешек — таких тут много. Гладкий, обкатанный. Белые, серые, зеленоватые пятнышки на нем — гранит и гранит, самый обычный. Потянулся я к нему, потрогал… Мягкий! Наклоняюсь, гляжу — у камня-то лапки! Да это лягушонок!

   Сова потянулся, но не успел дотронуться — лягушонок прыг в сторону… Э, нет, думаю, не дам тебе уйти. Пусть на тебя мои ребятишки посмотрят. Поймать его большого труда не было: денек прохладный, не хватает лягушонку тепла, он вялый, медлительный. Сажаю пленника в стеклянную банку, травой и цветами прикрыл, домой несу. Иду и мечтаю, как будет жить у нас лесной бродяжка, как ребята уголок ему оборудуют, еще травы принесут…

   Пихожу домой, говорю:

   — А ну, мальчишки, угадайте, кого я вам принес?

   Мша, не задумываясь, выпалил:

   — Мышонка!

   Сша — постарше, порассудительнее — подумал и сказал:

   — Наверное, лягушонка.

   — Эх, — говорю, — ничего от вас не скроешь! Верно, лягушку поймал. Где она там?

   Внимаю из банки пучок травы, смотрю — на дне пусто. Что такое? Куда мой пленник делся? А он из пучка скок — да и запрыгал по коридору. Забился в угол — думает, наверное, что не заметят. Я взял его, несу соседям показать. Они увидели, да как завизжат!

   — Ой, — кричит соседка, — противная какая лягушка! Да я на нее смотреть не могу! Да я после этого и есть ничего не стану!

   Вт чудная…

   Сша обиделся за лягушонка и советует:

   — Давай отпустим его снова в лес. Ему там хорошо будет.

   Пнесли мы его обратно. Лежит он у меня в руке, как маленький холодный камешек. Я его положил на горку, в траву, отошел и смотрю — что делать будет? Лежит, не шелохнется. Поближе подошел — лежит. Подальше отодвинулся — опять лежит. Боится, видно. Взял я травинку, потрогал — он как прыгнет! Чуть не на целый метр. Вот это чемпион! А потом еще, и еще… Потерялся в траве наш живой камешек.

   Н поймаешь его теперь.

   1961 г.