Старинный особняк за плотиной городского пруда. Предзакатный луч зимнего дня, отбрасывая длинные тени, падает на ажурную каменную кладку здания, плетеные металлические узоры балкона, кованую решетку оград... В такие часы дом золотопромышленника Егора Симонова как никогда изумляет внешним убранством архитектуры, притягивает легкостью линий, своей изысканностью...

   В самом особняке неповторимая атмосфера ушедшей эпохи. Еще минуту назад я шел по улице и был в ХХI веке. Переступив порог, очутился в настоящей кладовой времени. За прикрытой дверью остались шум улицы и грохот грузовиков. А здесь, за массивными стенами, необычная тишина. Ее словно стережет при входе вечный швейцар — бурый медведь. Он, как и в былые времена, неутомимо встречает гостей.

   Больше ста лет назад этот косолапый хищник стал трофеем двух подростков. Егор Митрофанович не поскупился, и мастер-таксидермист сделал звериное чучело для дома знатного горожанина. Медведя определили у мраморной лестницы. Он стоял во весь рост и держал в лапах серебряный поднос. К вечеру на блюде вырастала куча писем, визиток, прошений. После революции мишку вместе с хозяином попросили освободить помещение. Чучело сохранили, и через несколько лет передряг топтыгину вместо подноса вручили орудие пролетарского толка — сосновый дрын, и стал медведь экспонатом музея, который в 1920 году был открыт в нашем городе и уже тогда насчитывал до полутора тысяч культурных ценностей, принадлежавших ранее знати, купцам и торговцам Миасса.

   Хзяина особняка — золотопромышленника и мецената Егора Симонова, в молодости босяка и старателя, не упустившего в работе фарт, новая власть отпустила с миром, а в его хоромах стали учить детей. Горный техникум, затем педагогическое училище и в завершение образовательной эпопеи в этом красивейшем здании Миасса — вспомогательная школа для детей с умственным отставанием в развитии. Но здравый смысл чиновников возобладал. На закате соцстроя в особняке был проведен капитальный ремонт, и историческое здание наконец-то перешло в ведение городского краеведческого музея. к сожалению, при проведении работ бесследно и навсегда исчезли чугунный камин бесподобного каслинского литья, оригинальная роспись потолков, печи-галанки...

   Гворят, Егор Симонов, жертвуя в пользу государства свою недвижимость, просил об одном: сохранить и сделать особняк музеем. Сотрудники, работающие здесь, склонны к мнению, что привидение хозяина дома несколько лет кряду бродило по комнатам и залам по ночам , включая свет, открывая двери, заставляя при этом срабатывать охранную сигнализацию. Что ж, к новому предназначению здания даже у привидения был вполне естественный и законный интерес.

   Маморная лестница на второй этаж. Она помнит миллионы шагов. От бесчисленного количества ног, считавших ее ступени, камень заметно поистерся. Каждый раз, заходя в музей и скользя вверх рукой по поручням кованых перил, я не спеша поднимаюсь по этой лестнице. На свежий взгляд, здесь все обычно и просто: небольшие комнатки, переходы, лестницы, оконца, но уже с первых шагов ощущается необыкновенная таинственность здания.

   — Когда все уходили с работы, я закрывал учреждение и спускался в мастерскую, где по вечерам занимался изготовлением чучел, — вспомнился вдруг жутковатый рассказ бывшего директора музея Н. Мигуна. — И вот однажды я услышал шаги на лестнице. Выходил раз десять, открывал все двери — никого нет. Кабинеты заперты, а звуки слышны. Так продолжалось с месяц. Одна старушка посоветовала мне поговорить с духом. И когда привидение опять стало бродить, я вышел, поздоровался с ним, извинился и пригласил в гости. С того времени больше никаких шагов не слышал.

   Супая на цыпочках по коридору второго этажа, из какого-то детского любопытства и озорства хватаешься за ручку высоченной двери, тянешь ее на себя и, приоткрывая одну за другой, заглядываешь то в небольшие комнаты, то в огромные залы. А вдруг там, за дверью, Он.

   — Вы знаете, у здания особая аура, — словно прочитав мои мысли, начала рассказ сопровождавший меня сотрудник музея Ольга Ивановна Орешкина (на снимке). — Идешь по этим гулким коридорам, невольно все оживает, колышутся какие-то тени, доносятся звуки, и вот эти легенды о Симонове... Они здесь живут. Симоновский дом, как и все старинные дома, имеет право на что-то свое, загадочное. В этом здании чувствуется история, которую оставили многие поколения, начиная с первых его строителей. Был период, когда помещения особняка использовали как коммунальные квартиры. И получается, что десятки тысяч людей оставили здесь общую, коллективную память, что и наложило отпечаток на дух особняка. Это чувствуется во всем, здесь вековая история. Мы можем только каким-то шестым чувством ощутить это. Конечно, когда бывают массовые посещения, сей дух уловить невозможно.

    Как ни странно, но лично я даже мысленно не могу представить здесь классные доски, учебные пособия, звонки с урока и на урок, шум, гам на переменах, беготню во дворе. Зато чуть ли не наяву различаю в уютном, светлом рабочем кабинете за большим дубовым столом с какими-то бумагами и толстенными амбарными книгами крепкую фигуру разбогатевшего старателя, самостоятельно овладевшего грамотой.

   Н нет. Даже на святки в крещенскую ночь не увидишь в краеведческом музее такой экспонат. А вот избу старателя, деревенскую кузницу или трудоемкий процесс золотодобычи можно не спеша разглядывать хоть целый день. Несколько лет назад мастера-оформители из Башкирии создали в музее новые экспозиции с восковыми фигурами. Жаль, не догадались в знак уважения в отдельной комнатке сотворить подобную потомственному почетному гражданину миасского завода и члену Уральского общества любителей естествознания Егору Митрофановичу Симонову. Исправить промах и воздать должное еще не поздно, да вот однако незадача — финансовый кризис. Тут надобно сказать: знатного миасца сотрудники музея не забывают и чтят. 8 апреля будет его 170-й юбилей.К этой дате готовятся краеведческие чтения в его честь.

   Свсем недавно обновленная экспозиция превратила центральный зал в целую улицу ХIХ века. По обеим ее сторонам — лавки, часовая мастерская, ателье фотографа и портного, аптека. Чем не путешествие в прошлое?

   — Как-то приехал к нам кузнец из Златоуста, — продолжает свой рассказ Ольга Ивановна. — И сразу к «Скобяной лавке». Так мы назвали выставку, что в какой-то мере отражает ассортимент товара первой в Миассе бизнес-леди, женщины, заимевшей свою торговую точку, Августы Гредасовой. От кованых экспонатов, собранных здесь, он был в необычайном восторге и просил позволения каждую вещь подержать в руках. А это были различные безмены, дверные ручки на любой вкус, всевозможные блинницы, формы для печенья, колокольчики, жаровни, противни, самовары, утюги и, конечно, разнообразные изделия не только миасских кузнецов. Гость каждую вещицу вертел, крутил, рассматривал и восторгался: «Вы даже не представляете, какие это были мастера!».

   Седи посетителей встречаются иногда люди, которые просят смотрителей оставить их одних. Они, пребывая в тишине один на один с прошедшим временем, с наслаждением разглядывают старинные вещи обывателей Миасского завода.

   А какие интересные воспоминания можно услышать при встрече вот с такими любителями старины. Зашел к нам недавно мужчина из Челябинска, он жил раньше в старом городе, Леонид Рабченок. Увидев дугу лошадиной упряжи, пустился в воспоминания: «Послевоенное время, пруд, хоккей, а клюшек не было. Вы знаете, мы воровали эти дуги, воровали, я вам честно говорю. Вот ее пополам, потом вдоль. Одна дуга — четыре клюшки. А что нам, пацанам, еще надо было».

   Больше двух часов проговорили мы с Ольгой Ивановной о музее, о его уникальных экспонатах, об энтузиастах истории и краеведения, о людях, что работают тут.

   Маморная лестница, потертые ступени, шаги по ней, но уже вниз, к выходу, из размеренного прошлого в суетливое настоящее, в ХХI век, с его суматохой, заботами и проблемами, с его напряженной и быстролетящей жизнью. И все-таки это здорово, что есть музей с десятками тысяч его экспонатов и одной загадочной легендой особняка, что есть уникальная возможность почувствовать дух минувшего времени.