Продолжение. Начало в «МР» № 164, 169.

   Вт и вырвался Миасс из ущелья, сбежал с Нуралинского хребта. Здесь он лишь по весне шумит, пенится, клокочет. Летом же прячется под землю в наносы камней, местами заросшие травой. На поверхности останутся меандры — сухие извилистые русла.

   Клометра полтора будет таиться река под землей до Нуралинского озера. Небольшое оно, да попробуй обойди. Берега подтоплены, стеной камыши с тростником. Но и здесь прорезал гору шумливый поток в крутых берегах. Дальше на его пути — потаенный Алакуль, спрятавшийся среди увалов. Ниже — холодная глубь разрезов.

   Втретиться с Миассом в верховьях легче всего на отрезке пути между деревнями Мулдакаево и Старобайрамгулово. После гор и горушек распахнется по течению реки даль. В туманной дымке проглянут кряжистые Нурали, болото, насыпи песка, гравия. А с боку их, обтекая перевернутую землю, журчит по камушкам Миасс.

   Н его русло и дальше нанизаны гирляндой разрезы, разрезы… С берегами-отвалами, заросшими травой и ивняком, с дамбами и протоками, заболоченными участками. Вся земля на крутом повороте реки на север перерыта вплоть до материковой. Золото… оно породило в окрестностях в былые времена массу приисков. За почти 200-летнюю историю развития золотого промысла в пойме реки и ее притоков добыто свыше 125 тонн золота. И это только учтенного. Тонны и тонны соломенно-желтого, светящегося, как солнце, металла. Древние утверждали: благородного металла, вобравшего в себя силу и свет солнечной энергии, но теряющего свою святость в деньгах.

   Вэтом районе трудно проследить течение реки. На карте же видно, как среди отвалов огромного карьера у деревни Ильчигулово примет Миасс воды первой впадающей в него Кумач-речки. Кумачинский хребет подступит справа к самому урезу некогда бурной горной реки. Понять, хотя бы в малой мере, каким был в прошлом Миасс, можно на крутояре у Ильчигулово. В весеннее половодье в тех берегах водопадом грохочет вода: здесь насыпью сужено русло. И быть может, когда-то вращала река мельничное колесо.

   Ти деревни — Орловка, Ильчигулово, Мулдакаево — бок о бок на левом берегу у горы Кутерды.  Противоположная сторона — это огромный полигон золотодобычи. Лишь невдалеке островок нетронутой территории — древнее кладбище. Круговые выкладки камней. Высоко, как стелы, в головах и ногах умерших подняты глыбы дикого камня. Странно, вокруг километры перевернутой земли, а оно уцелело!

   Скаждым десятилетием археология все глубже и глубже раскрывает пред нами жизнь народов, населявших в прошлом этот край. И возвращает к ним уважение. Историки утверждают, что вплоть до нашей эры кочевники Южного Зауралья и Приаралья, ведущие происхождение от арийских племен эпохи бронзы, считали восточные предгорья Урала родиной предков. Здесь находились могилы их прадедов, были родовые захоронения. Сюда в летнюю пору пригоняли они стада к своим родовым кочевьям. Хрустальными брызгами из-под конских копыт встречал их Миасс!

   Уивляет отношение древних арийских народов к воде. Это они говорили: хочешь омыть с рук грязь — зачерпни ключевой воды и омой их в стороне. Ничто нечистое не должно касаться первозданной чистоты природного источника. Он свят! И как подтверждение связи племен и народов здесь в округе почти каждый родник назван по имени и отмечен на картах.

   Сгодняшние берега Миасса после первых деревень заболочены, заросли кустами, высокой травой… покосные угодья сельчан. Грунтовая дорога у Сулейменево обнаружит, откроет его русло, а он снова уйдет, спрячется в болото. Каскарды… Никогда не думала, что болото может быть таким красивым! Да и не болото оно еще вовсе, а заросшее озеро с маленьким пятачком глади в центре. Там, в Каскардах, плещет зеленой волной осока. Стеной по руслу реки стоит высокий тростник. В этом море переливчатых трав плывут, будто ладьи с малахитовыми парусами берез, острова. Вдали на горизонте крутобокий Уй-таш, синие зигзаги Алабии, а под ногами северный берег Каскардов что брег морской. Крут, обтесан, под 20 метров скалы.

   Вт еще одно подтверждение давнего вывода. Хотя сегодня и относят Миасс к малым рекам, но в прошлом это была сильная, мощная, полноводная река. Еще в детстве меня удивляло ее изображение на карте екатерининских времен широкой водной артерией, подобно Каме или Уралу.

   Кскарды — журавлиный край! Впервые услышала о нем от брата, назвавшего Каскарды Журавлиным болотом… Сентябрьский день близился к вечеру. Оставалось два-три картофельных рядка на коллективном поле у 35-го километра за Устиново. Устали руки, ломило спину… И вдруг журавлиный клич над головой, да не одного, не двух. Более сотни птиц кружились в небе, поднимаясь выше. «Облет делают, в стаю сбиваются. Скоро им в путь», — с тихой грустью произнесла рядом пожилая женщина. Но тогда журавли не на юг повернули. По широкой миасской долине к вдали синеющей гряде Ильменских гор поплыли, равномерно махая крыльями, ряды величественных птиц! Как жаль, что с годами в том строю и неполный десяток стал для нас значим и ценен.

   О того места, от 35-го, распахивается Миасская долина. Широка и красива она. Река еще теряется среди лугов и болот. Слева синими ступеньками поднимаются горные хребты к стройной красавице Уреньге. Александровская сопка… Таганай… Порой чуть виден Ицыл. Подводной лодкой с рубкой Крутого ключа плывет Малый Урал… Карабашский узел… Ильмен-тау… Серая стрела дороги и шуршание шин. И глаз не отвести от завораживающего великолепия родных просторов.

   Зесь Миасс пересечет первую границу между Башкирией и Челябинской областью. К небольшому селу Косачево он подойдет малой речкой. Его и не увидишь издалека. Дорога вьется полем и вдруг резко обрывается вниз. Брод. После ирригационных каналов и перерытых золотарями болот вода не столь чиста. Замутили ее и табуны, да и колеса машин. Но правый берег по-прежнему крут, подмыт, с омутами. Особенно впечатляет он на выходе реки из села Устиново.

   Пещется, растекается на перекатах, где и гусю-то по колено, речонка, а рядом, подобно крепостной стене, поднимается песчаный берег с ласточкиными гнездами-норами. Высок. Лишь чуть виден наверху у плетня с удивлением заглядывающий вниз глазастый подсолнух.

   Дльше — Устиновские разрезы, любимые места рыбаков. Слева к той цепочке подойдут Кавелинские. Кто считал, сколько всего их в округе? Сколько здесь путей-дорог? И сколько нужно времени, чтобы разобраться в этих переплетениях? Сосновые посадки, каналы, дамбы, водоемы… Какое уж здесь исследование русла реки! Дай Бог выехать, найти путь из очередного тупика. С одной стороны — ряды стройных сосен, с другой — в метре от дороги болотистая глубь. «Мы же здесь были! Куда теперь?» Да, лучшего места для тренировки в разгадывании лабиринтов не найти. Что ж, наша дорога к знакомому берегу, к железнодорожному мосту, первому через Миасс.