Генеральному конструктору ГРЦ имени академика В. П. Макеева Владимиру Дегтярю 13 сентября исполнилось 60 лет. Накануне юбилея Владимир Григорьевич согласился дать развернутое интервью «Миасскому рабочему». Неудивительно, что почти весь разговор шел вокруг миасской оборонки — в ней вся жизнь юбиляра. Как изменится оборонная концепция России в связи с последними событиями на Кавказе? Как становятся генеральным конструктором и такая ли уж это сладкая доля? Почему оборонщики идут в политику? Наш разговор шел об этом и многом другом.

   Мастера ответного удара

   — Владимир Григорьевич, складывается устойчивое впечатление, что все системы безопасности, принятые в мире после второй мировой войны, вдруг в одночасье рухнули. После распада СССР мы наблюдали, как мир постепенно становился однополярным. Сегодня западная, да и наша пресса очень много пишет о попытке России вновь вернуться к миру двуполярному или даже многополярному. Наши политики подают четкий сигнал Европе: Россия ближе к ней, чем Новый свет, и наше государство готово более тесно сотрудничать с ЕС в плане геополитики. Понимания пока нет, напротив, мы оказались в кольце критики. В связи с этим вопрос: будет ли Россия пересматривать свою оборонную концепцию? Что показали ваши контакты последнего месяца в Москве?

   — Если мы вспомним историю и этапы развития человеческого общества, то придем к выводу: кто сильный, тот и прав. После второй мировой войны были созданы блоки: Североатлантический блок НАТО и, в противовес, система Варшавского договора. Действительно, после распада Советского Союза говорить о сохранении полноценного паритета было бы слишком самонадеянно. Восточная Европа, где некогда стояли наши войска и были развернуты базы, сегодня один из самых фанатичных критиков России и четко ориентирована на Североатлантический альянс. В целом в Европе необычайно сильна роль Вашингтона, и все это безусловные вызовы для нашей страны. Вызовы, на которые нам есть что ответить.

   Сгодня усиливается роль ОДКБ, где, как и в шанхайской организации, немаловажная роль отводится коллективной безопасности. Все это делается для того, чтобы в конечном итоге, даже если будут окончательно ликвидированы все принятые до того нормы безопасности, можно было совместно с партнерами защищать наши границы. Особо хочу подчеркнуть: ни Советский Союз, ни Россия никогда не были агрессорами, никогда мы не ставили, даже в ракетных войсках, такой цели, как превентивный удар, в нашей концепции никогда этого не было. У нас всегда была стратегия ответного удара. На закате эпохи Советского Союза появилась концепция ответно-встречного удара, чтобы противная сторона понимала: ее обязательно ждет возмездие, и даже раньше, чем ее средства достигнут территории нашего государства.

   Исегодня Россия придерживается именно этой концепции. Конечно, сторона, которая находится в оборонительной позиции, несет гораздо больше потерь, в первую очередь финансовых. Это дорого, но, чтобы оставаться фактором европейской, да и мировой системы безопасности, мы обязаны быть именно такими. Мы можем себе это позволить.

   Чо касается изменения отношения к ВПК в свете последних событий, то, конечно, они есть. Любые намеки на то, что с нами могут разговаривать с позиции силы, вызывают ответную реакцию у высшего политического руководства страны, у Министерства обороны. По моему мнению, изменения могут коснуться не только развития стратегических сил, но и средств связи, сухопутных войск, ракетно-артиллерийского вооружения, авиации. Сегодня пересмотр некоторых концептуальных моментов уже происходит.

   — Почему-то в последнее время много критиков стало у нашей оборонки. Не так давно в «Аргументах и фактах» в нескольких номерах подряд прошли материалы такой направленности. Говорят, что потенциала нет, все старье, ничего нового. Успокойте нас, это не так?

   — Конечно, не так. Относительно статьи в челябинской вкладке «АиФ», о которой вы упомянули, хочу заметить, что здесь достаточно странная история: человек, который пишет эту статью или дает информацию автору, имеет, конечно, определенное отношение к оборонке, но только с точки зрения подготовки специалистов для нашей отрасли. А вот ответа на вопрос, что же на самом деле происходит в оборонке, он, естественно, не знает и не может знать, поскольку есть определенный режим секретности и мы не можем даже сегодня, в период всеобщей демократии, рассказывать всего. Поэтому там некоторые вещи просто придумываются, а некоторые моменты приводятся из-за незнания дела. Твердотопливные ракеты или жидкотопливные, какие лучше, какие хуже? Я могу вам целую лекцию на пару часов прочитать, но, боюсь, это будет очень скучно. Здесь просто нужно вспомнить, что еще во времена СССР было решено остановиться именно на варианте двигателя с жидким топливом. Американцы, кстати, изначально создавали ракеты только на твердом топливе, у них развита спецхимия, а это очень дорогое удовольствие. Словом, это тема отдельного разговора. Ну а что вокруг оборонки сейчас много знающих людей, которые начинают давать свои оценки, это вопрос культуры. Человек может себе позволить сегодня говорить все, что ему вздумается, зачастую не отделяя фактов от нелепых домыслов.

   — Сегодня много разговоров идет о холдинге, которым будет управлять ракетный центр. Как долго нам ждать, пока это будет оформлено юридически, и что это принесет отрасли, на ваш взгляд?

   — Ждать осталось недолго. На самом деле в развитие указа президента и постановления правительства создается интегрированная структура — открытое акционерное общество «Государственный ракетный центр имени академика Макеева». В него должны войти наши классические смежники — два завода-изготовителя: Красноярский машиностроительный завод и Златоустовский машзавод. В свое время эти предприятия были головные, то есть участвовали в окончательной сборке ракет. С этих заводов ракеты уходят в эксплуатирующие организации. Кроме того, войдут в холдинг Миасский машиностроительный завод и Златоустовский НИИ «Гермес», головной институт по боевым ракетным технологиям.

   Ти предприятия — ГРЦ, ММЗ и «Гермес» — уже акционированы, остается дождаться акционирования Красноярского и Златоустовского машзаводов. Там некоторые проблемы, связанные с большим имущественным комплексом, БТИ не успевает все надлежащим образом оформить. Далее схема простая. Они передают в ГРЦ 74% акций, и мы начинаем работать в рамках холдинга. Сегодня мы частично так уже работаем, но до конца отношения не оформлены.

   Кк положено этот холдинг заработает в следующем году. Мы сейчас определяем основные приоритеты этого холдинга с учетом корректировок государственной программы вооружения, которая, как мы уже говорили, претерпит некоторые изменения.

   Как она летает?

   — Мы встречаемся накануне вашего юбилея. Можно верить в роль личности в истории или нет, но мы все понимаем, что, если бы не было, скажем, академика Макеева, наш город выглядел бы сейчас совсем по-другому…

   — Это уж точно!

   — Такой вопрос: как становятся генеральным конструктором? Старт у всех один — институт. Множество молодых людей получают конструкторское образование, что-то умеют, всю жизнь учатся, идут вперед, но генеральных конструкторов единицы. Что для этого нужно?

   — Скажу банальные вещи: упорство, знание, труд, немаловажно и то, как человек ориентируется в общественной среде. Для того чтобы в сегодняшних условиях стать генеральным конструктором, нужно не только обладать общими знаниями, нужно знать работу смежников, всей той кооперации, что работает над той или иной темой. Кроме того, нужно очень хорошо, изнутри, знать и понимать заказчика, будь это ВМФ или стратегические войска, авиация или бронетанковые. И, конечно, нужен характер, я бы не сказал, что очень твердый, но если есть цель, ты должен ее достигнуть. Не обязательно, как танк, в лоб идти, можно добиваться любыми путями, главное — достичь ее.

   Унас есть тема, которая определяет поведение боевого оснащения. Из точки А в точку Б вылетает ракета, и у нее есть порядка 500-700 траекторий полета. По какой она полетит, только богу известно, с точки зрения теории вероятности узнать траекторию невозможно, но в точку Б обязательно прибудет. Так и генеральный конструктор обязательно должен достигнуть своей цели. И людей сориентировать на это. И контролировать каждый этап.

   А вообще, конечно, еще и удача нужна. Без нее в любом деле очень трудно.

   — А нет ностальгии? Любой первый руководитель, хочет он того или нет, призван решать массу хозяйственных вопросов. Не вспоминаются те времена, когда сами конструировали что-то? Ведь конструировали же?

   — Конечно. Хозяйственные заботы появились лишь когда занял должность генерального конструктора и начальника предприятия. А начинал конструктором третьей категории, второй категории, был старшим инженером, начальником сектора, заместителем начальника отдела и так далее.

   — А сможете по-простому рассказать, как работает конструктор в оборонке? Вам на совещаниях говорили: нужно сконструировать вот такую штучку, которая должна делать вот это или это, и вы начинали в этом направлении думать? Как вообще можно создать ракету?

   — Вот примерно как вы говорите. Мне, кстати, Петр Иванович Сумин, он по специальности металлург, когда мы встречаемся, говорит: «Слушай, никак не могу представить, как она летает», такое вот искреннее у него удивление.

   Поцесс создания ракет начинается с общей компоновки, с проектных отделов и отделений. Одновременно эта конструкция начинает обсчитываться относительно динамики полета, управляемости, куда она должна вставать, то есть место старта. Дальше начинают работать отделы — конструкторы, двигателисты, технологи, даются оценки срока службы и так далее. Этот огромный комплекс, куда входят КБ, институты, заводы-изготовители, начинает работать одновременно.

   — Всегда вовремя успевали?

   — Нет, совершенно откровенно вам скажу, не всегда. Я хорошо помню, задержали комплекс Д-9, Д-9Р, здорово запаздывали с комплексом Д-19, но это была новая задача, и я даже не знаю, как хватило у Виктора Петровича сил и характера, чтобы выполнить работу в сроки, которые мы сдвинули на два года: должны были сдать в 80-м году, а сдали в 82-м. Но здоровье он, конечно, подорвал. Виктор Петрович нашел в себе силы остановить на полгода испытание, по тем временам задача почти нереальная.

   — На ковре-то приходилось бывать у Виктора Петровича?

   — А как же, особенно во время испытаний.

   — А вы сами суровый руководитель? Сейчас вам приходится отвечать за сроки сдачи комплексов, как добиваетесь, чтобы не было задержек?

   — Я очень требовательный. Бывает такая ситуация, что принимаю какое-то решение, оно не выполняется, приходится с сотрудников стружку снимать. После приходишь домой, начинаешь сомневаться, не слишком ли я жестко поступил. А через какое-то время, когда выполняется задача, понимаешь, что нет, не слишком жестко. Со стороны виднее, конечно, но я считаю себя справедливым: больше чем нужно я никогда не потребую.

   — Вот вы говорите, приходишь домой и начинаешь осмысливать. А как часто выпадает шанс прийти домой и откуда берется время еще на какое-то осмысление? С семьей-то вообще получается побыть?

   — Получается. Но вы правы, эта работа не отпускает ни на минуту. У меня всегда записная книжка с ручкой на прикроватной тумбочке. Бывает, даже ночью просыпаешься не потому, что не хочешь спать, просто пришли какие-то мысли, и ты их записываешь, чтобы завтра реализовать. В самолете (а летать приходится очень часто) то же самое. Словом, нет такого понятия, что ты ушел с работы и обо всем забыл. И это самое тяжелое. Я пробовал разные способы отвлечься: рыбалка, фотографией очень увлекался. У меня первый фотоаппарат был «Любитель», потом «Смена», потом «Зоркий», когда начал работать, купил себе «Зенит». Редко удается отвлечься, но иногда получается. Встреча с друзьями отвлекает, когда говоришь на совершенно другие темы. Болезнь любого генерального, что он не может долго думать о чем-то другом. Процесс создания такой сложной техники просто непрерывный, он не может с утра начаться, а вечером согласно трудовому законодательству закончиться.

   Политик поневоле

   — Откуда берутся силы еще и на политику? Сегодня вы депутат ЗСО, а это постоянные встречи с избирателями, работа на сессиях и в комиссиях. Это разделение ответственности, взятой на себя «Единой Россией», которую смело можно назвать правящей партией. Не отвлекает все это от создания ядерного щита? И зачем вообще вам, ученому, конструктору, руководителю, все это?

   — В политику приходят разными путями. Для меня это не способ самореализации, и уж, конечно, никаких личностных благ тут для себя не ищу. Мы уже говорили, что процесс создания и проектирования — это непрерывный процесс. Но для того чтобы он шел, нам нужна определенная поддержка. Сейчас применю слово, которое до определенного времени мне было неприятно, тем не менее сегодня мне приходится его употреблять — это слово «лоббирование». Лоббирование того или иного проекта. В 98-м, когда меня назначали, проработав всего полгода, понял, что без поддержки политических сил мы никогда не сможем принять решение о создании того или иного комплекса. К примеру, отсутствие такой вот поддержки в высших политических эшелонах власти не позволило нам закончить тему «Барк». Это одна из главных причин нашей неудачи. Мы не были поддержаны высшим руководством Министерства обороны и высшим политическим руководством страны.

   Пишло понимание: нет другого пути, как только самому участвовать в этих процессах, в том, что называется политикой. Поэтому я один из тех, кто стоял у истоков партии «Единство», до сих пор храню билет с номером 19. Параллельно создавались партии «Отечество» Лужкова и «Вся Россия» Морозова.

   «Единство» было создано во всех регионах России, «Отечество» в основном базировалось в Москве. Нас приглашали в эту партию, но мы не пошли. И позднее участвовали в создании «Единой России». Это были мои первые шаги в политику для того, чтобы легче достигать целей, поставленных перед нашим КБ.

   — Как та ракета со множеством траекторий?

   — Наверное. Это позволило получить мне трибуну достаточно высокого уровня, где можно донести до власти свою позицию.

   М с коллегами посчитали, что и на региональном уровне нам нужно выстраивать отношения. Полагаю, что участие в работе Законодательного собрания области помогает нашей организации.

   Иотносительно того, хватает или не хватает времени, это уже не вопрос: нужно работать во всех направлениях, если хочешь достичь своей цели. Если же кажется, что можно что-то отодвинуть в сторону, то не нужно быть генеральным конструктором, нужно чем-то другим заниматься. Сделал свое дело, в 17 часов пришел домой, переоделся и пошел в сад или гараж.

   — А что на местном уровне, в городе? Как первый руководитель крупного предприятия, как депутат, как почетный гражданин города, наконец, вы, наверное, не остаетесь в стороне. Как бы вы оценили происходящие в городе процессы? Споры об Уставе города не затихают: главу администрации нужно выбирать или назначать?

   — На сегодняшний день, считаю, в городе ситуация стабильная. Но в ближайшее время может наступить дефицит воды, поэтому нужна вторая нитка водовода. Сегодня этот вопрос поднимают почетные граждане города во главе с председателем совета Николаем Дмитриевичем Швыревым.

   Ворое — частые перебои с электроэнергией, особенно в центральной части машгородка. Третье — горячая вода в северной и восточной частях города, но с этим, думаю, все будет хорошо.

   Чо касается системы городской власти, то, полагаю, здесь главное не механизм выборов или назначения, а кто встанет у руля. Человек может победить на выборах при помощи пиар-технологий, но не исключено, что потом у него не окажется ни команды, ни опыта управления таким сложным образованием, как город. Будем надеяться, что у всех нас хватит мудрости, чтобы не ошибиться.

   — Хотелось бы поподробнее поговорить о горячей воде, если можно, называя вещи своими именами, без политеса. Из года в год ситуация повторялась, и вот мы получили скандал с выходом людей на улицы, со сбором подписей. Звучали даже предложения перекрыть дорогу в районе машзавода, а значит, и вашей площадки. Часть экспертов-политиков местного уровня, журналистов, руководителей предприятий в частных беседах возлагают определенные надежды на тот самый холдинг, о котором мы говорили выше. Другими словами, есть вероятность, что порядок будет наведен, чем бы ни был вызван срыв в поставках горячей воды — политикой или экономикой. Можете это прокомментировать? Стоит ли жителям города ждать улучшения ситуации?

   — Да, безусловно, и не потому, что я хочу сделать какие-то политические заявления и получить от этого какие-то дивиденды, нет, конечно. Я и Ивану Александровичу Бирюкову говорил, и Виктору Георгиевичу Ардабьевскому, когда мы обсуждали эту проблему. И почему-то все считали, что холдинг уже существует и возможно административное решение вопроса. Многие думали тогда: почему ГРЦ ничего не делает? К сожалению, я не мог и сейчас не могу влиять на ситуацию административными методами, снять трубку, позвонить и все решить — холдинг еще не создан. Но как только акции ММЗ будут переданы в управление ГРЦ, тогда уже я буду нести всю полноту ответственности за все, что там происходит, в том числе и за бесперебойную работу ТЭЦ. Убежден, как только это произойдет, никаких проблем с горячим водоснабжением не будет.

   — Что ж, это обнадеживает. Думаю, жители машгородка, где живет много оборонщиков, действующих и пребывающих на заслуженном отдыхе, с удовольствием прочитают о ваших гарантиях.

   — Хочется добавить, что и в этой ситуации мы не сидели сложа руки — вели переговоры с Олегом Валерьевичем Биушкиным, и не буду скрывать, что пришлось предпринять ряд шагов в Москве, это повлияло на сроки подачи горячей воды. Не буду сейчас всю кухню рассказывать, как все происходило и что пришлось предпринять для того, чтобы горячая вода пошла. Это не очень интересно.

   Итоги подводить рано

   — В каждый юбилей человек, так уж он устроен, подводит какие-то промежуточные итоги. Все удачно сложилось? Все получилось? Или нужно было больше сделать? Или наоборот, меньше, и проводить больше времени в саду, с семьей?

   — Полномасштабные итоги я пока не подвожу. Промежуточные итоги да, практически ежегодно подвожу, но не в момент юбилеев или дней рождения, а когда формируется гособоронзаказ и портфель заказов для предприятия. Что мы сделали, где неправильные шаги, и как это исправить.

   Ели говорить о финансово-хозяйственной деятельности предприятия, то мы на протяжении десяти лет из года в год не менее чем на 20% увеличиваем и объем своих работ, и заработную плату. Хотелось бы, чтобы зарплата росла быстрее, чем объемы, мы на всех уровнях говорим о том, что трудоемкость нашей работы, ее наукоемкость до конца не оценены. Если совсем по-простому, то килограмм нашего изделия на выходе должен быть гораздо дороже килограмма трактора.

   Сгодня в отличие от социалистического способа производства, когда все было регламентировано, у нас в холдинге будет определенная свобода.

   Тк что в будущее смотрю с оптимизмом. И самое главное, ни о чем не жалею.