Злотодобыча в Миассе, можно сказать, уже в прошлом. В былые времена вся Россия знала о богатствах речки Ташкутарганки нынешнего поселка Ленинск. Сегодня как старательский он уже ничем особо не примечателен. Хотя исконно был поселком золотодобытчиков. Поржавели в амбарах кайлы да лопаты, сгнила упряжь, развалились, рассыпались таратайки-колымажки. Кроме старых отвалов в его окрестностях да разрезов вокруг ничто уже не напоминает о некогда былой золотой лихорадке. Сохранились, правда, кое-где еще избенки старателей — каменухи, что строились наспех, лишь бы была крыша над головой да печь — обсушиться. А может, сооружались такие от беспросветной нищеты: золото мыть — волком выть...

   Вцентре поселка дома в основном небольшие, крепкие, со стайками, навесами для скотины, обустроенной усадьбой. Вдали блестят купола храма Андрея Первозванного, возведенного буквально за последний год. За ним поселок нефтяников с десятками спутниковых тарелок на крышах многоквартирных домов.

   Втени автобусной остановки укрылись от жары телята, тут же, у дороги, дремлют коровы. Узенький ручеек чистой воды прячется в железной трубе под асфальтом. У бережка маленький плотик, копошатся под ним утята. Речка Ташкутарганка. Как таковой ее уже нет. Есть десятки больших и малых разрезов, где стояли когда-то гидравлики. Речка стала протокой, что соединяет их.

   Лтний день в Ленинске на удивление безлюден. Селян встретишь лишь у торгового пятачка. Тут же, с пригорка, пытаясь завести, толкают пацаны мотоцикл. Он дымит и стреляет. Бабка обходит ребят и сизый дым стороной.

   Она из улиц в поселке носит имя оберберггауптмана 3-го класса Евграфа Мечникова.

    — Кто такой Мечников?

   Пцаны в ответ машут рукой в сторону и, не отрываясь от важного дела, кричат:

   — Вон там, на доме, мраморная доска есть, там и прочтете.

   «Евграф Ильич Мечников открыл 9 июля 1797 года впервые на Южном Урале рудное золото на речке Ташкутарганке вблизи нынешнего поселка Ленинск» — гласит надпись на белом мраморе.

   Сое первое название поселок имел Царево-Александровский. В 1824 году недалеко от заброшенного Петропавловского рудника была вскрыта богатейшая россыпь: в 100 пудах песка содержалось более фунта золота. Здесь же и был заложен прииск в честь здравствующего в те годы императора Александра I. Такой подарок сочли за честь преподнести российскому самодержцу. Той же осенью император предпринял обширное путешествие по восточным областям европейской России. Сообщение о грядущем его приезде задолго до прибытия получили и в Златоустовском горном округе.

   Т далекие события на прииске были позднее увековечены памятником, что представлял собой чугунную колонну, увенчанную бюстом императора. В фондах городского краеведческого музея хранится чугунная плита из основания памятника. Плита с надписью «Государь император Александр I изволил добыть своими державными руками золотосодержащих песков 22 пуда. 1824 года сентября 23 дня» была обнаружена случайно у кого-то из жителей поселка. Позже появилась легенда о самородке-подкидыше, якобы найденном на прииске императором.

   А нынешнее название поселок Ленинск получил как дань революционной моде. Сам вождь мирового пролетариата в Ленинске никогда не был и не кидал из забоя вместе с пролетариатом золотоносный песок. Но покопайся он в недрах «своего» прииска, будьте уверены, обнаружил бы подкидыш покрупнее.

   Полетариату же золото подбрасывала сама природа. На речке Ташкутарганке, русло которой отвели, в одной из излучин было найдено более 50 самородков. А на месте разобранной промывальной фабрики рабочий Никифор Сюткин в 1842 году поднял из забоя самый большой в России самородок. Вес его составил 36,2 килограмма! Всемирно известный самородок, который за свою форму получил название «Большой треугольник», хранится в Алмазном фонде страны. Это исторически зафиксированные факты.

   Н с незапамятных времен живут на Урале легенды. Порой их можно еще услышать от людей, кому довелось в прошлом добывать золото, работая на гидравликах и драгах Миасского прииска. Весьма запомнился рассказ хромого старика, услышанный в детстве, о девчонке, что с матерью шла с базара и, сойдя с Шадринского моста, оступилась. Подвернув ногу, решила, что во всем виноват торчащий из земли камень, и стала его выковыривать, а он возьми да и блесни на солнце. Все лето мы с пацанами только и занимались тем, что убирали с дороги камни.

   Исколько ж таких баек о самородках, поражающих воображение, о дивных россыпях и богатых жилах! За многими из них — истинная правда. Есть и такие, которые говорят о смекалке. Как-то один мужичок за гроши взялся замостить дорогу в поселок, ту, по которой все лето песок возили на промывалку, но прежде снял верхний слой да и промыл его сам. Выгоду, говорят, от этого дела славную поимел. Другой, глядя на него, в начале зимы скупил у старателей все таратайки, правда, без колес и сжег их, а золу тщательно промыл. Слышал и другую историю, о золотопромышленнике. Одна из шахт, которыми он владел, истощилась, в ней почти не осталось золота. Работать не было смысла, а бросать даром жаль. И пошел тогда он на хитрость. Вечером, когда рабочий люд разошелся по домам, взял ружье, патроны. Перед тем как спуститься в шахту, высыпал из них дробь и зарядил золотым песком. В забое палил во все стороны. А после пошел торговаться с иностранцами. Торговались долго. Наконец решили взять пробу. Он не сомневался, что дело верное. Разумеется, проба дала «отличные» результаты и шахту он выгодно продал.  Уж больно складная байка, да вот только дымком черного пороха шибко долго попахивает.

   Втом доме, на котором установлена мраморная плита, живет Владимир Васильевич Калугин. Всю трудовую жизнь он добывал золото, работал на гидравликах. Много интересного хранит его память. Говорит старый горняк не торопясь, по-деревенски просто, доходчиво. Завернули мы как-то к нему на часок, а вышло, что и дня не хватило. Сначала проехали по тем местам, где когда-то сутками работали старатели, а после допоздна просидели в его доме на кухне. Собеседник Владимир Васильевич чрезвычайно интересный. Да где еще услышишь такое?

   — После службы на гидравлику вернулся. Знакомая работа — еще до армии отвалы намывал. Струя монитора размывает породу. А землесос гонит смесь воды и песка на промприбор. Золото и все тяжелое оседает на резиновых ковриках. Вот и вся технология. При сполосках чего только не находили! Золото всякое брали. К нему уж привыкли. После съемки, это когда металл упакуют в маленький стальной контейнер, опломбируют, с интересом разглядывали то, что еще хранила земля. Деньги попадались. Очень старые — 1700-х годов. Встречались монеты, на которых герба еще не было, а был трон и две лисы сзади. Ну а самая богатая земля на находки была, пожалуй, за стадионом «Труд», в центре города. Вниз по реке тогда мы работали. Может, люди жили там или путь какой-то проходил. Часто там всякое попадалось. Много из всего этого скопилось в нашем доме. Одних старинных денег чуть ли не литровая банка. Но по простоте душевной раздавал их. Отдал и в музей много. Пацаны, как подросли, стали очищать ящики, да и не ценили мы эти находки тогда.

   Оончание в следующем номере.