Продолжаем беседу о литературных новинках

   "Какая б ни была эпоха под этой бледною луной,

   Рссия со времен Гороха была читающей страной.

   Кк говорил святой Савватий, у нас холодная страна,

   Н для каких других занятий не приспособлена она»,

   — пишет Дмитрий Быков. Думается, это поэтическое преувеличение, и в России можно найти массу других дел и занятий. Однако ни одно занятие не будет отвечать своему предназначению, если будет выполняться без любви — к своему дому и к своей Родине, к своей женщине, родителям, учителям. К самому себе, в конце концов… Об этом пишут авторы, обзор произведений которых мы предлагаем вашему вниманию.

   Кнц Д. Подозреваемый

   Скаждой новой книгой Дин Кунц доказывает читателям, что его творчество отнюдь не следует ограничивать лишь ужастиками. Изобрести страшную тварь с клыками и когтями гораздо проще, чем описать ужас человека, столкнувшегося с обыденной жизнью. Ведь преступления, совершаемые людьми, зачастую бывают гораздо кошмарнее выдуманных образов.

   Лндшафтный дизайнер Митч вдруг узнает, что его любимая жена похищена и преступники требуют выкуп в два миллиона долларов. Выясняется, что деньги есть у его брата Энсона, но тот заявляет, что денег не даст, а на родственников ему наплевать. И вот тут-то наступает момент истины. У зайчика отрастают тигриные клыки, и Митч сам рвет противников в клочья.

   Итория, рассказанная Кунцем, не была бы столь притягательной, не будь в ней множества моментов, поднимающихся до уровня высокой философии. Уметь забыть зло, вычеркнуть его из своей жизни, не оглядываться на то плохое, через что тебе удалось пройти, возродиться к лучшему, подобно фениксу, — идеи, не слишком популярные в мире, где, как выяснилось, боги не всегда играют на твоей стороне.

   Куфман Б. Вверх по лестнице, ведущей вниз

   90-летняя Бел Кауфман на вопрос, когда же она начнет писать мемуары, отвечает, что «слишком занята, чтобы стареть». Чувство юмора очень пригодилось Бел, когда, поняв, что аванс за будущий роман истрачен, а сам роман (первый в ее жизни) еще не написан, она вынуждена была взяться за дело. Получился замечательный, искренний, веселый и грустный, серьезный и смешной, но никак не скучный роман о школьниках и их учителях, детях и взрослых, о тех, кто идет против системы.

   Млодая учительница Сильвия Баретт попадает в самую обычную американскую школу и неожиданно понимает, что единственное, в чем нуждаются эти озлобленные, несчастные, не верящие в себя ребята, прячущиеся от жестокости мира и родителей за маской наглости или безразличия, — это любовь и понимание. Книга начинается словами «Привет, училка!» и заканчивается словами «Привет, зубрилка!», а между этими двумя репликами письма, письма, письма — крики людей, надеющихся, что их услышат.

   Гвальда А. Я ее любил. Я его любила

   Вкниге нет никаких предварительных объяснений, писательница сразу бросает нас в пучину семейной драмы, в поток рефлексий и диалогов, в которых недосказанного больше, чем произнесенного. Из этого романа вышла бы отличная пьеса для двух актеров; на самом деле персонажей чуть больше, но остальные герои не особо важны, они лишь фон для тех, кто ведет диалог на авансцене. Эти двое — молодая женщина, от которой ушел муж, и ее свекор. Их беседа длится весь короткий роман. Для пожилого мужчины все произошедшее тоже трагедия, но сперва он не находит слов, чтобы поддержать молодую женщину. Ей, может быть, и не особо нужна его поддержка; скоро она уедет из этого дома, чтобы никогда уже больше сюда не вернуться. К свекру у нее сложное отношение. Неприязни нет, но, с другой стороны, бывший муж всегда рассказывал про авторитарного и жестокого отца... Теперь же этот домашний тиран предстает перед бывшей невесткой ранимым и несчастным человеком, у которого своя личная драма, своя сломанная жизнь.

   Гвальда написала щемящую историю о том, как холодно бывает в теплом доме, о том, как одиноко бывает в толпе, и о том, как, зная тысячи слов, не находишь, что сказать. В этой истории почти нет интриги, зато много печали.

   Уицкая Л. Даниэль Штайн, переводчик

   Эа книга — водоворот религиозно-идеологических, национальных, ментальных, исторических, психологических судеб. А посредине, в центре перекрещивающихся интересов, претензий, обид, упований, трагедий, доносов, предательств и добрых свершений, — еврей-поляк-католик-израильтянин Даниэль Штайн, переводчик, посредник, связной, экскурсовод, строитель, монах, священник, спаситель.

   В время войны состоявший на легальной службе у фашистов и тайно служивший их жертвам переводчик Штайн неправильно переводил — во спасение, но неправильно. Защищал, но лжесвидетельствовал. Спас, но погубил ни в чем не повинных.

   Кига Людмилы Улицкой изобилует острыми, полемическими, провокационными вопросами, высказываниями, сюжетными коллизиями. Спор необходим, но возможен только тогда, когда есть точка соприкосновения, область взаимопонимания, общий язык. Иными словами, так или иначе не обойтись без переводчика…

   З книгу «Даниэль Штайн, переводчик» писательница в 2007 году стала лауреатом Национальной литературной премии «Большая книга».

   Ве книги, упомянутые в обзорах, можно найти в библиотеках г. Миасса.