Его последняя весна

   Почитав первые номера «Родников», он специально зашел в редакцию встретиться со мной, но не застал. А вечером раздался телефонный звонок:

   — Это Эдуард Васильевич Шалагин. Вот читаю ваши «Родники». Почувствовал в них много близкого своей душе. Хотел бы встретиться, просто поговорить.

   Н следующий день мы с ним сидели за столом в жарко натопленной кухне в домике-даче на Заречье. Три окна на улицу, напротив — храм Благовещенья, за огородом — речка… и скоро весна. Чуть не четыре часа разговоров пролетели как один миг. Расставаясь, он отдал мне рукопись книги с яркими воспоминаниями о своем военном детстве, людях и коллегах по работе и о не столь давно минувшем времени. На первой страничке эпиграфом были стихи сестры Эдуарда Васильевича Надежды Кирсановой:

   Рдники зимой не замерзают,

   И иная выпала судьба.

   Т, кто этой истины не знает,

   Н спешите осуждать себя.

   Эо не невежество, поверьте,

   Т природы маленький каприз.

   Солько тайн еще на белом свете,

   Сть которых разгадать брались...

   Мжет, тайна в том,

   что мы родные?

   Рдником, наверно, пращур был?

   (Уж не он ли родники земные

   Сетлой жизнестойкостью

   снабдил?)

   Ис тех пор в любое время года

   Вродниках таинственность живет.

   Рдина, родник, народ, природа —

   Ве имеют общий корень «род».

   Эа родословность неслучайна,

   М уйдем когда-то в родники…

   Вт она, загадочная тайна:

   М — родные, искони сродни.

   Буквально через полторы недели сердечный приступ и… Эдуарда Васильевича не стало.

   В«Родниках» первого четверга июля мы публикуем страницы из рукописи Эдуарда Васильевича Шалагина с воспоминаниями об Иване Ивановиче Седове, руководителе из народа, человеке светлой и чистой души, столетие со дня рождения которого на днях отметила общественность города. Пусть сегодняшняя публикация «Родников» станет данью памяти этим двум замечательным людям, многие годы проработавшим плечом к плечу в тресте «Уралавтострой».

   Крутое слово Деда

   Кгда я пришел в «Уралавтострой», — вспоминает Эдуард Васильевич, — Иван Иванович Седов был уже пенсионного возраста, в тресте его уважительно называли Дед. Не имея высшего образования, он обладал громадным талантом организатора производства. Практический опыт руководства в строительстве Седов приобрел на стройках Беломорско-Балтийского канала, Белоярской атомной станции, заводов Свердловска, Магнитки, Челябинска, Миасса. Три ордена Ленина, больше десятка других орденов и медалей имел он.

   Иан Иванович умел проявлять чудеса «социалистической предприимчивости». Коммерческую выгоду он искал не для себя лично, а для коллектива треста, его субподрядчиков, для всего города Миасса. Собственных финансовых средств на строительство жилья семьям строителей, объектов соцкультбыта у треста всегда не хватало. Но за годы руководства трестом «Уралавтострой» Седов сумел оставить «в подарок» сотни тысяч квадратных метров построенного сверх плана жилья, производственных зданий, детских садов, школ.

   Иан Иванович добивался в Главке или министерстве включения в стройфинплан треста хотя бы одной строчкой какого-нибудь объекта с чисто символическим финансированием, а затем, применяя различные рычаги воздействия на своих заказчиков, буквально за их счет завершал строительство этих объектов. В машгородке за счет средств министерства возводили жилые дома для работников оборонки. Руководители машзавода просили Седова в текущем году построить сверх плана хотя бы один дом. Иван Иванович шел им навстречу, и разговор с оборонщиками выглядел примерно так:

   — Трест построит вам не один, а три сверхплановых дома, но все квартиры одного из них вы отдаете семьям строителей. Получится вам два и нам один.

   Педставители заказчика с удовольствием соглашались на такой вариант и начинали «доить» свое богатое министерство. А управляющий трестом, перераспределяя людские ресурсы и заинтересовывая коллективы стройуправлений выделением для них дополнительного жилья, форсировал сверхплановое строительство. В конце года строительство домов для заказчика безоговорочно завершено и квартиры сданы под ключ. С третьим, своим домом горячки можно было не пороть. Пусть с недоделками, но его надо было обязательно сдать Государственной комиссии, иначе дальнейшее финансирование заказчика министерство могло бы снять.

   Нчиная работать в качестве руководителя одного из подразделений треста, я плохо разбирался в предпринимательских комбинациях управляющего. В тот год был впервые включен как представляющий интересы эксплуатационных служб в состав Государственной комиссии по приемке жилья. Председателем Госкомиссии был главный архитектор города Олег Викторович Карпов. Прекрасный знаток своего дела, он резво ходил по этажам сдаваемого дома, тихонько напевая себе под нос и будто бы ничего не замечая.

   Нсколько домов комиссия приняла почти без замечаний. Когда пришли в подъезд очередного дома, перед глазами членов комиссии предстала совсем иная картина. Полы были постелены еще не во всех квартирах. Доски и линолеум торчали на лестничных клетках. Не было установлено сантехническое оборудование.

   Педседатель Госкомиссии Карпов посмотрел на меня поверх очков и спросил:

   — Что скажешь, Эдуард Васильевич?

   — Этот дом совершенно не готов к эксплуатации, — ответил я.

   — Правильно. Я тоже так думаю. Нам здесь делать пока нечего.

   Крпов, напевая себе под нос, вышел из подъезда дома.

   Зместитель управляющего трестом по производству Василий Александрович Прозоров показал мне кулак и выскочил вслед за Карповым на улицу уговаривать его принять дом. Олег Викторович перестал мурлыкать свою песенку и ответил, что он еще так-сяк посмотрел бы на это дело, но вот представитель эксплуатации категорически не согласен принимать дом с недоделками.

   — Конечно, не согласен. И акт подписывать не буду, — подходя к ним, сказал я и добавил уже для Прозорова: — сначала достройте, а потом сдавайте.

    Лукавая хитринка мелькнула в глазах Карпова, но я не придал этому большого значения.

   — Да пойми, этот дом наш, для строителей, его надо обязательно принять, а недоделки потом устраним, — уже уговаривал меня Прозоров.

   — Вот когда доделаете, тогда и зовите комиссию, — принципиально ответил я и пошел к машине.

   Вконце рабочего дня мне позвонила секретарь Седова Лариса Павловна и сказала, что управляющий просит прямо сейчас прибыть к нему.

   Вприемной управляющего не было никого. Лариса Павловна что-то печатала на машинке.

   — Можно заходить? — спросил я ее. Думая, что Седов один, я смело вошел в кабинет управляющего. Иван Иванович был доступным в общении, располагавшим к себе собеседником. Отличительной чертой его характера было умение матерно говорить в любой аудитории, будь то рядом министры или другие высокие руководители, и при любом окружении, даже при женщинах. Но матерился Седов всегда к месту, умеючи, всегда по делу и, что важно, всегда в точку. Не помню случая, чтобы на него кто-то за это обижался.

   Шо совещание с заказчиками треста по вопросам сдачи объектов в уходящем году. Кабинет Седова был полон народа. Я машинально поискал глазами свободное место и, не найдя, оказался посреди кабинета. Управляющий замолчал и уставился на меня.

   — Я, кажется, не вовремя… — начал было.

   — Почему не вовремя? Самый раз, — и Седов, извинившись перед присутствующими, спросил меня:

   — Слушай, Эдуард! Ты почему так х…о ныряешь? Когда ты теплотрассой поселка Строителей занимался или устройством своей конторы, ты нырял нормально, а сейчас что-то мелко!

   — Как мелко? — растерялся я.

   — А вот так! У тебя вся жопа на голе и еще кое-что видно! — громко сказал управляющий.

   Утановилась полнейшая тишина. Я стоял посреди кабинета под взглядами десятков авторитетных людей как ошпаренный и не знал, что делать.

   — Я думаю, Эдуард, ты все понял! А сейчас идите с Прозоровым и доработайте вопрос, — спокойно сказал управляющий и, опять извинившись перед присутствующими, продолжил прерванную из-за моего появления речь.

   Тлько тут я заметил Прозорова, который поднялся со своего стула и, выходя из кабинета, подмигнул мне. Я поплелся вслед за ним.

   Вкабинете Прозорова я напустился на него за то, что он нажаловался на меня.

   — Да никто не жаловался! Я был обязан доложить управляющему. Если мы не сдадим Госкомиссии этот дом, его не включат в план, пропадут деньги, а главное — строители не получат сто двадцать новых квартир. Соображаешь? Сейчас трест вынужден бросить все свои силы на объекты заказчиков, завершить их и сдать комиссии. А этот дом, для себя, мы можем и потом доделать, после комиссии. Дом этот построен за счет средств заказчика. Это как бы подарок тресту. Понял?

   — Извини, Василий Александрович. Был не совсем прав. А к Карпову давай вместе съездим, оно как-то веселее будет, — попросил я Прозорова. И мы вместе поехали к председателю Государственной комиссии.

   Крпов встретил нас со свойственной ему одному лукавой хитринкой в глазах

   — Ну что, Эдуард Васильевич?! Быстро же обломал тебе рога Иван Иванович. Теперь не будешь бодаться без надобности. Он живо умеет любого приводить в чувство, когда надо.

   Псле этого случая я стал глубже вникать во все премудрости, которыми должен обладать руководитель.

   Пацаны Питера

   Пследняя моя встреча как фотокорреспондента с Иваном Ивановичем произошла незадолго до его 90-летнего юбилея. С журналистом Валентиной Переверзиной мы пришли к Седовым подготовить материал для газеты. Иван Иванович уже плохо видел, но Валентину Николаевну сразу узнал по звонкому голосу. Говорили долго, живо, интересно, много и обо всем. Запомнилось его высказывание о Ельцине. Когда Иван Иванович строил объекты в Свердловской области, Ельцин работал у него прорабом. Жена Ельцина возглавляла комсомольскую организацию стройки. Седов хорошо знал эту семью. Вспоминая годы перестройки, Иван Иванович со свойственной ему прямотой отметил, что еще тогда сказал про первого президента России: этот человек — большой «дурелом» и горький пьяница, и, если его не остановить, он пропьет всю страну к чертовой матери…

   Впоминая о своем детстве в Петрограде, Иван Иванович рассказывал, как в далеком семнадцатом году десятилетним пацаном с другими дворовыми мальчишками втайне от родителей бегал на Обводной канал, через мост которого шли отряды матросов на Путиловский завод.

   — Ох и шустрые мы были, — вспоминал Иван Иванович о тех днях, — везде успевали: и к отряду кронштадских моряков пристроиться, и клинок с винтовкой подобрать на улице после боя.

    Я по сей день сожалею, что не задал ему тогда вопрос, не знал ли он моего отца Лешку Суродина с того самого Обводного канала из дома № 132?  Отец был на год старше Ивана Ивановича и с такими же пацанами тоже не сидел в те дни дома.

   …Родина, родник, народ,

   природа —

   Ве имеют общий корень «род».

   Эа родословность неслучайна,

   М уйдем когда-то в родники…

   Вт она, загадочная тайна:

   М — родные, искони сродни.