Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой

   Память о войне — это не только грудь в орденах.

   «Неужели снова?..»

   «Лежу, а земля подо мной дрожит»

   Вадимира Германова судьба готовила к войне постепенно. Простой тихвинский парень начал военную службу в 1937 году во Владивостоке. Время было неспокойное: 38-й — бои на озере Хасан, 39-й — Халхин-Гол, 40-й — финская война. Непосредственного участия в боях Владимир не принимал, но пороху понюхать довелось, когда переправляли воюющим дивизиям боеприпасы и продовольствие.

   ...Вернулся солдат со срочной в конце мая 1941 года, а месяц спустя война грянула. Как в песне поется, сборы были недолги: вещмешок, пара белья, ложка — и на сборный пункт. В составе комсомольской роты строили взлетно-посадочную полосу в Тихвине. По словам ветерана, именно здесь приземлился самолет, доставивший в Ленинград маршала Жукова.

   — Как-то прилетели 17 бомбардировщиков и разделали наш аэродром подчистую, — вспоминает Александр Петрович. — Больше сотни бомб попало в полосу. Это была первая настоящая бомбежка, в которую я попал. Очень страшно. Я в тот день на посту стоял в штабе. Все штабные убежали, а мне пост покинуть нельзя. Что делать? Рядом — грядки с капустой, я — туда. Чтобы не видеть бомбы, перевернулся лицом вниз. Лежу, а земля вся дрожит подо мной. О том, что могу погибнуть, не думал. Боялся только, что если бомба попадет, то больно будет.

   «Голод — штука страшная»

   Вдекабре 1941-го комсомольская рота получила приказ сделать взлетно-посадочную полосу для легких самолетов и была прикомандирована ко Второй ударной армии. После прорыва линии фронта армия попала в окружение.

   — Помню, листовками нас забрасывали: «Солдаты, ваше еврейское правительство бросило вас на произвол судьбы. Кроме снега, вам есть нечего. Сдавайтесь! Вам окажут хороший прием и сохранят жизнь!» Комиссар бегал и кричал: «Не читать!» Никто из нашей роты на вражеские посулы не клюнул. Хотя голодали, конечно, сильно. На сто человек — шесть пачек гречневого концентрата, это, по сути, просто мутная водичка. Плюс полный сухарь и еще четверть. И вот как делаешь: сухарь съешь, четвертушку в карман — на потом. Но нет сил вытерпеть и не съесть! Голод — штука страшная...

   ...В одну из ночей стартовая бригада, в которой старшим был Германов, сумела принять на аэродроме 74 самолета.

   — Представитель Волжского фронта в благодарность за ударную работу пригласил меня к себе, чтобы накормить. Начальники наши жили в селах. Причем картина такая: село все сожжено, одни русские печи стоят, из них дым идет. Не понял поначалу, что это такое. Оказалось, жители прятались в погребах, а еду на печке варили... Привели меня, хозяйка ставит на стол борщ. Никогда потом такого вкусного борща не ел!..

   «Прошу откомандировать в роту»

   Лбили солдаты в свободную минуту поговорить о том, что и как после войны будет, если в живых останутся. Представляли, какие почести народ им окажет, как благодарить будет. Мечты эти, по словам Владимира Петровича, сбылись: как только объявили победу и выскочил он на улицу, схватили его на руки и ну качать, подбрасывать!..

   ...В конце марта 42-го фронт прорвали, и в этот прорыв армия вышла. Однако вместо обещанного месяца отпуска комсомольской роте пришлось снова браться за работу — срочно равнять взлетно-посадочную полосу в Малой Вишере. В течение шести дней около тысячи человек работали не покладая рук.

   А дальше произошло неожиданное. Владимира Германова послали учиться в московское училище. Удивленный и раздосадованный, он спустя неделю написал рапорт начальнику политотдела: «Прошу откомандировать меня обратно в роту. Считаю, что там принесу больше пользы!»

   — На следующий день вызывает меня начальник политотдела и устраивает форменный разнос: «Вот ведь какой стратег выискался: лучше нас знает, где больше пользы принесет! А известно ли тебе, что на фронте не хватает офицеров, сержанты ротами командуют? Порви рапорт, а если еще раз напишешь, посажу на гауптвахту!»

   «Мог погибнуть в первые дни»

   Гд спустя молодой лейтенант Германов был откомандирован в Южно-Уральский военный округ готовить взлетно-посадочные полосы в оренбургских степях. Но это уже совсем другая история...

   Сгодня, бережно вынимая из шифоньера парадный костюм с нежно позвякивающими орденами и медалями, Владимир Петрович задумчиво говорит:

   — Судьба ко мне удивительно благосклонно отнеслась. Ведь я мог, как брат Колька, пойти в стрелки-радисты и так же, как он, погибнуть в первые дни войны. Или разделить участь младшего Василия: он тоже погиб, и тоже неизвестно где. А я вот живой и, можно сказать, здоровый, только из-за контузии слышу плохо...

   Всемье Германовых война коснулась всех до единого: вместе с братьями ушла на фронт сестра Ольга, другая сестра, Надежда, самоотверженно ухаживала за ранеными в госпиталях. Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой...