Вйна… Для скольких людей обернулась она тяжелыми испытаниями. Сколько принесла потерь и разлук! Но иногда именно фронтовые пути-дороги соединяли две людские судьбы в одну, и на всю жизнь. Именно так обрела свое нелегкое счастье блокадница-фронтовичка Ольга Анатольевна Блохина.

   П ночам снились витрины булочной

   Жвет эта скромная немолодая женщина в каменном доме в старой части Миасса. Мы сидим с ней в ее уютной беленой кухоньке, пьем чай и ведем беседу.

   Д того, как попасть в автороту близ блокадной Дороги жизни на Ладоге, Оля Платонова, или Леля, как ее называли домашние – уроженка Вологодской области – успела окончить медшколу в Ленинграде и поработать в военном госпитале – лечила раненых. Про блокадный голод – сосущий, неотступный, жестокий – она вспоминает так: «Что там 100 граммов блокадного хлеба? Получишь этот кусочек, по дороге отщипнешь разок, другой, придешь домой – а в руке-то и нет ничего». По ночам ей снились витрины булочной на Невском, довоенная вкуснятина – мягкие булочки и пирожные… А наяву так хотелось есть, что «пальцы готова была себе отглодать». Так писала она в своем дневнике, который вела все дни блокады.

   Кгда тебе 18, о смерти не думаешь

   Н в один прекрасный день (и такие в войну бывали) жизнь Оли резко изменилась. Приказом командира ее и еще одну девушку направляют в автороту – с предварительной учебой на трехмесячных шоферских курсах в Ленинграде. Их общежитие находилось в поселке Александровка, что в двадцати километрах от города.

   Вйна – войной и блокада – блокадой, но когда тебе всего восемнадцать и рядом друзья, думаешь все-таки о жизни, а не о смерти. Ольга Анатольевна вспоминает: «В Александровке, в бывшем поповском доме, размещался клуб. Молодые девчонки и ребята, учившиеся на курсах, частенько вечерами собирались здесь, заводили патефон и танцевали, шутили, смеялись, пели довоенные песни, фотографировались на память». Девушки приходили в гражданских нарядах, у многих находились даже туфельки с носочками.

   Предовая – это ад кромешный

   Н кончилась учеба, начались фронтовые будни в автороте. Леля села за баранку. Дважды довелось ей побывать на передовой: «Вот где повидала я ад кромешный! Взрывы, грохот, все кругом дымится, горит, земля на дыбы встает, а солдаты должны еще и в атаку идти. Да за одно это каждому из них надо памятник в человеческий рост поставить!». До сих пор Ольга Анатольевна не может без волнения вспоминать те дни.

   Вкоре девушку переводят служить регулировщицей движения на Дорогу жизни, что проходит по льду Ладожского озера. Быт в автороте был неустроенный, фронтовой. Девчонкам выдавали мужское обмундирование и белье, часто завшивленное, с чужого плеча. Баню сооружали походную: загон с навесом и лапником на изгороди и на снегу. Воду грели отдельно и – пожалуйте мыться!

   – И ведь никто ни разу не заболел! – до сих пор удивляется Ольга Анатольевна.

   Вавтороте тоже были свои развлечения, даже кино иногда крутили.

   – Как-то вечером после сеанса, – с улыбкой вспоминает моя собеседница, – остановились с ребятами, пробалагурили и отбой (23 часа) прозевали. Отсидела за это трое суток на губе. И такое тоже на войне случалось. О смерти, которая ходила где-то рядом, не думали. Думали о жизни, о мире, который вот-вот наступит, о любви. И любовь пришла.

   «К медведям» – на Урал

   Ои встретились в конце 1942 года. Углядел бравый старшина Николай Блохин симпатичную глазастую девушку, что служила в автороте. Война обостряет все чувства, и любовь – тоже. И хоть не было у них пышных букетов и клятв в вечной верности, только поняла Ольга, что надежней и родней человека ей в жизни не найти.

   В1944 году Николая направляют на учебу в артиллерийское училище на его родину – в Миасс.

   Артучилище в то время располагалось именно здесь, в Миассе, недалеко от Красных казарм – там, где ныне находится училище № 9. Так неожиданно Ольга прямо с войны попала в семью мужа. Освоилась на новом месте она со своим легким характером быстро. Вскоре вся родня приняла и полюбила привезенную с фронта невестку. Зато ее вологодские родственники долго ужасались и говорили: «Наша Леля к медведям, на Урал, замуж вышла!».

   Чм дальше прошлое – тем оно горше

   Масс навсегда стал ей родным городом. После войны, которая не только пощадила их с Николаем, но и слила их судьбы в одну, она до самой пенсии работала в детских медицинских учреждениях Миасса.

   Пожили супруги Блохины в ладу и согласии почти сорок лет – до 1982 года, когда от тяжелой болезни скончался Николай Васильевич. Нажили двоих сыновей и дочь, которая сейчас живет в Петербурге – там, где встретились Ольга и Николай. Ольга Анатольевна уже трижды бабушка и четырежды прабабушка. Дети и внуки очень любят ее, часто навещают, помогают по дому. А она ни разу не пожалела, что приехала на Урал. Считает себя очень счастливым человеком, прожившим достойную жизнь, похожую на песню.

   Тлько вот о блокаде с годами Ольге Анатольевне вспоминать становится все тяжелее. В дни празднования Победы она не могла смотреть по телевизору документальные военные кадры. Чем дальше уходит прошлое, тем горше оно становится. Уже четыре года она не ездит к дочери в Петербург, и не только потому, что возраст (в следующем году Ольге Анатольевне будет 90), но и чтобы не будоражить память и не расстраиваться. А вот дневники свои блокадные хранит и иногда перечитывает…