Н прошлой неделе нашу редакцию «бомбили» телефонными звонками кондукторы троллейбусов. Возле диспетчерского пункта на привокзальной площади под кустом «поселилась» безногая женщина

   Вкзальный куст стал единственным приютом для женщины-инвалида без определенного места жительства. Работники электротранспортного предприятия рассказали, что накануне несчастную принесли сюда ее собутыльники, оставив для поддержания жизни только старый мешок из-под сахара. Сердобольные кондукторы стали подкармливать женщину, а заодно и «бить во все колокола». Приезжала и милиция, и «скорая», но ответ сотрудников обеих служб был один – ничего не можем сделать. Между тем, бомж-инвалид продолжала лежать под мокрым кустом, трясясь от холода на протяжении почти недели. Не найдя нигде помощи, кондукторы и обратились в редакцию.

   Чо можно предпринять в такой ситуации? С этим вопросом мы направились в управление социальной защиты населения.

   – Я звонила в комплекс социальной адаптации граждан, который у нас находится в старой части города, – говорит заместитель начальника управления Елена Липовая. – Там мне объяснили, что эта женщина – Светлана Коренюгина. Она неоднократно у них была, но продолжает вести асоциальный образ жизни. Кроме того, женщина страдает активной формой туберкулеза. Забрать ее снова в приют мы не имеем права – инфекционное заболевание должно лечиться в стационаре. Хотя лечиться она тоже не хочет, мы ее уже несколько раз помещали туда. Я, конечно, попытаюсь дозвониться до туберкулезного диспансера, но раз у нее активная форма туберкулеза, то это небезопасно для окружающих...

   Вобщем-то этот случай далеко не первый и не последний. С 90-х годов для России и стран СНГ бомжевание стало массовым явлением и настоящим бичом общества. Сегодня едва ли не каждый день на улицах города мы сталкиваемся с подобными людьми, которые просто выпали из нашего общества. У них нет документов, они нигде не числятся, от них отказываются «скорая» и милиция, даже специальные приюты готовы работать только с теми, у кого нет инфекционных заболеваний. Вот и получается: лежи себе на улице и жди смерти, потом приедет труповозка и все облегченно вздохнут.

   М сейчас не ставим перед собой задачи каким-то образом оправдать людей, оказавшихся на дне жизни. Но, согласитесь, механизмов работы с такими людьми до сих пор у нас нет, а если и есть, то действуют через раз. Бродяг предпочитают просто не замечать, однако от этого их меньше не становится.

   Икогда в очередной раз идешь по улице, только от одной мысли, что рядом с тобой умирает беспомощный человек (пусть даже по своей вине оказавшийся в таком положении), мурашки пробегают по коже. А как подобную картину объяснить малолетнему ребенку? «Перешагни, сынок, он скоро умрет...»? И о какой модернизации экономики, образования и всего прочего может идти речь, если понятие человеческой личности опущено ниже плинтуса? В общем, такими темпами мы не то что Европу не догоним, но и, чего добро, скатимся до уровня африканских стран. Или уже скатились?

   P. S. История с несчастной женщиной под кустом, можно сказать, разрешилась благополучно. Наш звонок в соцзащиту оказался не лишним – бездомную поместили в стационар тубдиспансера. Но что будет в следующий раз?