Весте с 65-летием Великой Победы ветеран труда, труженица тыла Вера Георгиевна Романова отмечает в нынешнем году и 65-летие своего верного служения самодеятельному искусству

   Е небольшая однокомнатная квартира, что на улице 8 Июля, напоминает музей. Столько в ней призов, подарков, фотографий, накопленных за долгую жизнь хозяйки! Вера Георгиевна очень бережно хранит память о прожитых годах. Но живет не только ими. В свои 82 она по-прежнему бодра и жизнелюбива, все так же приветлива и открыта для общения, по-прежнему поет в хоре и замечательно читает стихи.

   «У меня два стажа…»

   Сою трудовую биографию сама Вера Георгиевна Романова делит на две части.

   – У меня два стажа, – смеется она. – Первый – отработанный на автозаводе: 60 лет, 6 месяцев и 13 дней… А второй, отданный самодеятельной сцене, еще больше – 65 лет.

   Иоба этих стажа одинаково важны для нее.

   Взаводском хоре

   Сарый город, где в 1927 году в большой семье родилась Вера Захарова, еще до войны имел крепкие корни самодеятельности. На всю область гремели оркестры – духовой и струнный, славились драмкружок при Доме учителя и музыкальный театр под руководством известной в Миассе подвижницы и певицы Софьи Артуровны Манн. И вся эта театрально-музыкальная атмосфера маленького города вершила свое благое дело. В самодеятельность шли и взрослые, и дети.

   Ее совсем юной Вера начала выступать на школьной сцене – петь и читать стихи. А когда в военном 43-м в неполные семнадцать лет пришла работать на УралЗИС, уже вполне гармонично, готовой солисткой, влилась в академический заводской хор, который, несмотря на тяжелейшие годы, был создан на предприятии. Параллельно пела в хоре отдела главного металлурга, которым руководила Тамара Сесюнина. Но родным коллективом на долгие годы стал для молодой солистки именно заводской хор, который создала и много лет им руководила Софья Манн.

   Сою особую музыкальную культуру привнесли в этот дружный творческий коллектив приехавшие в Миасс вместе с заводом москвичи. Вера Георгиевна и сегодня хорошо помнит их имена – Ольга Чижова, Дима Галайко, Василий Степанов…

   Масская «Аида»

   Сфья Манн не боялась ставить в своем музыкальном театре и оперные постановки. В архиве Веры Георгиевны сохранились редчайшие снимки тех лет. Вот «Аида» Верди. С ней самодеятельные артисты выступали в своем театре в 1947 году. А чуть позднее «замахнулись» и на «Евгения Онегина» Чайковского.

   Н не меньше хорового пения нравилось Вере декламировать со сцены стихи. Ей доверяли вести концерты и городские торжества. Не раз и не два становилась она лауреатом городских и областных конкурсов чтецов-декламаторов. Благодарная память все это бережно сохранила как самые яркие, самые светлые и радостные страницы юности.

   Дбют в клубе УралЗИСа

   Кжется, что Вера Георгиевна до сих пор волнуется, когда вспоминает свой дебют на сцене клуба УралЗИСа, что находился в заводском парке (Дворца культуры в то время в центре города еще не было). Случилось это в феврале 1945-го. Их творческий коллектив выступал на празднике, посвященном Дню рождения Красной Армии. О том, что это был один из самых больших праздников в ту пору, напоминать, наверное, не надо.

   Зл деревянного клуба был переполнен. Мест всем не хватило. Люди стояли вдоль стен. Вера Георгиевна вспоминает, что в центре зала даже находился милиционер – для соблюдения порядка.

   Озвучали стихи о Красной Армии, о Сталине, и на сцену вышел хор. Женщины были в одинаковых накрахмаленных белых платьях, сшитых из… марли, мужчины – в темных костюмах.

   – У меня от нервного перенапряжения, – рассказывает Вера Георгиевна, – так тряслись колени, что я боялась: это заметят зрители.

   Н страх прошел, как только зазвучали первые аккорды песни «Дороги» Александра Новикова. Как у настоящей артистки, появился хороший сценический кураж, а вместе с ним пришла уверенность. Голос Веры слился с голосами хористов. А щедрые зрители не жалели ладоней.

   Эо был успех, и всеобщая радость охватила всех – и артистов, и зал. Еще шла война, до победы оставались три долгих месяца, но люди уже чувствовали ее приближение и ликовали.

   И-за станка – и на сцену

   М рассматриваем старые фотографии тех лет.

   – Вера Георгиевна, а не осталось снимка с того памятного дебюта?

   – Нет, – смеется она, – с концерта снимка не сохранилось. А вот милиционер, что в центре зала стоял, остался. Но и его фотографию кто-то взял из альбома, а вернуть забыл…

   Вт Вере 17 лет. А вот Софья Артуровна со своим концертмейстером Еленой Александровной Понамаревой. Совсем профессионально выглядит на снимке сцена из «Аиды»: Софья Артуровна в роли Амнерис и Владимир Иванович Лановский в роли Радамеса. И совершенно невозможно поверить, что все это репетировалось и ставилось на сцене в военные и первые послевоенные годы, а артистами были люди, только что сутки отстоявшие за заводским станком.

   300 граммов хлеба на иждивенца

   – Как вы пережили эти страшные годы? – спрашиваю Веру Георгиевну.

   – Да как все, – спокойно, без всякого надрыва рассказывает она. – В семье было пятеро детей. Дом небольшой – две комнаты да кухня. Мы, ребятишки, вместе с мамой спали в кухне, а в комнатах, как почти у всех тогда, разместились восемь человек эвакуированных рабочих. Они приехали в Миасс вместе с заводом.

   Было голодно. Работающим по карточкам выдавали крупу, масло и по 700 граммов хлеба в день, иждивенцы получали всего 300 граммов хлеба.

   – Моя первая учительница Мария Ивановна Боченцева, – вспоминает Вера Георгиевна, – была одинока, у нее не было ни детей, ни мужа. Она умерла от голода…

   Мть Веры – Мария Михайловна – работала на дому. По заказу швейной фабрики шила белье и одежду для фронтовиков. Благодаря этому она сумела сохранить всех пятерых детей. И сама прожила долгую жизнь: только трех месяцев не дотянула до своего 95-летия.

   Тагедия 44-го

   Ханит в своей памяти Вера Георгиевна и один из самых трагических случаев войны, о котором власти молчали долгие четыре десятилетия. Она сама была его участницей и очевидицей.

   Поизошло это в ноябре 1944 года. На Мелентьевском переезде пассажирский поезд, перевозивший вечером рабочих автозавода, столкнулся с товарняком, груженым углем.

   Втот день Вера задержалась на работе и на поезд опаздывала. Уже на ходу, задыхаясь от бега, заскочила в последний вагон состава. И именно это спасло ей жизнь. Во время столкновения больше всего пострадали два первых вагона, где ехала в основном молодежь и где должна была находиться Вера.

   – Говорили, что погибли пятьдесят человек, – вспоминает Вера Георгиевна, – но я думаю, что эта цифра занижена раз в пять, а то и в шесть. Завалы трагедии разбирали целую неделю, собирая множество останков тел.

    Это поразительно, но о том страшном столкновении никто не вспомнил даже тогда, когда рассекретили многие архивы и стали восстанавливать имена и фамилии сотен тысяч невинных жертв. В 1991 году Вера Романова пришла в редакцию заводской газеты «Уральский автомобиль» и поведала корреспондентам эту давнюю историю. Газета опубликовала ее воспоминания. Позднее они вошли в книгу Артура Манина «Завод у подножия Ильмен». А Веру Георгиевну после ее рассказа пригласили в партком завода и попросили показать место, где были захоронены останки погибших. Самого захоронения не нашли. Оно было стерто вместе с памятью. Но место Вера Георгиевна указала. Правда, там до сих пор нет ни знака, ни памятника…

   Гворит «Рекорд»!

   Еть в квартире Веры Георгиевны еще один уникальнейший раритет – радиоприемник в виде круглой черной тарелки 1936 года выпуска. Называется он «Рекорд-4». Когда-то его принес в дом отец. Такой приемник был один на всю округу и стоял в их доме на самом почетном месте. Соседи приходили посмотреть и послушать диковину.

   Нсколько лет назад довоенную «тарелку» у Веры Георгиевны просил приобрести городской краеведческий музей. Но она не согласилась. 74-летний репродуктор для нее не просто память. Он еще и до сих пор работает! Хозяйка каждый день слушает по нему новости. И не беда, что тарелка местами уже заклеена. И звук регулировать Вера Георгиевна не рискует – боится как бы ненароком рычажок не отломить. Главное, она пережила со своей хозяйкой столько бед и радостей, так к ней «приросла», что оторвать ее уже невозможно.

   А песня еще не допета!

   УВеры Георгиевны большая семья. Дочь Елена уже пенсионерка. В Миассе живут четверо внуков и пятеро правнуков. Младшим – Лизе и Алеше – всего по семь месяцев. Она старается видеться с ними как можно чаще.

   Чтырнадцать лет назад пережила трагическую смерть сына Сергея. Теперь ухаживает за его могилой и могилой мужа Софьи Артуровны Манн – Якова Ефимовича Ренделя.

   Сфьи Артуровны тоже уже давно нет. После смерти мужа она уехала к его детям в Витебск, где вскоре умерла. Вера Георгиевна считает, что заслуги этой женщины, ее вклад в культуру города до сих пор недооценены:

   – А уйдем мы, эти светлые имена и совсем забудутся…

   Сма же Вера Георгиевна не только бережно хранит в памяти имя Софьи Манн. Она до сих пор верна тем урокам, которые преподнесла ей в юности руководитель миасского музыкального театра. В шкафу Веры Романовой и сегодня висит концертное платье, которое она надевает, когда выходит на сцену вместе с единственным в городе хором ветеранов педагогического труда под управлением Раисы Решетниковой. И голос ее по-прежнему звучит. И так же молодо сияют глаза, когда она читает стихи о родном Миассе: «Проспект – дорогая прямая, хоть рельсы стели стрелой…»