А Миасская долина действительно широка и красива. Река еще теряется там, среди лугов и болот. Слева вдали синими ступеньками горные хребты поднимаются к стройной красавице Уреньге. Александровская сопка… Таганай… Порой чуть виден Ицыл. Подводной лодкой с рубкой Крутого ключа плывет Малый Урал… Карабашский узел… Ильмен-тау…. Серая стрела дороги и шуршание шин. И глаз не отвести от завораживающего великолепия родных просторов.

   Зесь Миасс пересечет первую границу между Башкирией и Челябинской областью. К небольшому селу Косачево он подойдет малой речкой. Его и не увидишь издалека. Дорога вьется полем и вдруг резко обрывается вниз. Брод. После ирригационных каналов и перерытых золотарями болот вода не столь чиста. Замутили ее табуны, да и колеса машин. Но правый берег по-прежнему крутой, подмыт, с омутами. Особенно впечатляет он на выходе реки из села Устиново.

   Пещется, растекается на перекатах, где и гусю-то по колено речонка, а рядом подобно крепостной стене поднимается песчаный берег с ласточкиными гнездами-норами. Высок. Лишь чуть виден у плетня наверху с удивлением заглядывающий вниз глазастый подсолнух.

   Дльше… Устиновские разрезы, любимые места рыбаков. Слева к той цепочке подойдут Кавелинские. Кто считал, сколько всего их в округе? Сколько здесь путей-дорог? И сколько нужно времени, чтобы разобраться в этих переплетениях? Сосновые посадки, каналы, дамбы, водоемы… Какое уж здесь исследование русла реки! Дай Бог выехать, найти путь из очередного тупика. С одной стороны ряды стройных сосен, с другой… в метре от дороги болотистая глубь. «Да мы же здесь были! Куда теперь?» Лучшего места не найти для тренировки в разгадывании лабиринтов. Наша же дорога к знакомому берегу, к железнодорожному мосту, первому через Миасс.

   Престук колес гулко отзовется в меловых скалах. Высоко над водой подняты железные пролеты. Ниже и нельзя… скалистые берега под 20 метров. В книге В. Федорищева «Язык земли Миасской» это место названо «Трубой». Мы его называем… каньоном. Миасс уже вобрал воды Верхнего и Нижнего Иремеля. Несколькими потоками среди ивовых и черемуховых зарослей входит он под мост… и замирает. Белые берега стройными колоннами отразятся в темно-коричневатых омутах. Зеленым кругом посреди русла островок осоки, заросли тростника… И поет в стеблях тех ветер древнюю песню степей и гор.

   Уивительное сочетание. В том районе это, наверное, последний степной островок, вклинившийся по руслу реки в лесные отроги. И кочевникам-сарматам приглянулся он. Почему?.. Связь с землею предков.

    Здесь на месте Кавелинских разрезов в середине 19-го века под руководством Р. Игнатьева были раскопаны 20 савроматских курганов, относящихся к шестому–четвертому векам до нашей эры. Два десятка на небольшой территории после века «бугрового» промысла! Скифо-сарматский мир с первого и до последнего периода своего существования постоянно соприкасался с восточными предгорьями Уральской земли. Уже в наши дни в Чебаркульском районе у деревни Малково археологи исследовали курганы потомков сарматов – аланов, живших здесь во втором–четвертом веках нашей эры.

   Мжет быть, ирано-язычные племена аланов и унесли на Пиринеи тихое, как плеск набежавшей и схлынувшей волны, слово… Ми-асс, ставшее там Мийасом? А может, то было до них. Чем же понравилось, чем привлекло название? Это Миасс перекликнулся с малой речкою Ашой. У арийских племен еще в древности существовала божественная ипостась. Ее имя звучало на том языке… Аша – Истина.

   Богат каньон на пещеры, пещерки и гроты. Он весь пронизан ими. От самых маленьких до больших с арками и сквозными отверстиями. Разыграется воображение, и увидишь вдруг… строгие лики, внимательный взгляд. На берегу меловых скал есть островок почти дикой степи. В середине лета распустит стелющиеся метелки ковыль. Качается и гнется долу шелковая белесая лужайка. Взгляд поднимешь … вдали хребет с телевышкой. Как будто у подножья гор Ильменских колышется та степь!

   Зесь Миасс на время попрощается со своим первозданным прошлым и побежит дальше на север на встречу с настоящим. Опять гидравлики, драги, первая железобетонная плотина у Горбатого моста. Горбатым-то он был когда-то, а сейчас прям и прочен над струями кипящих вод. И плотины, плотины… Смородинского, Миасского, Поликарповского. И самого большого в области – Аргазинского, вобравшего в себя 980 миллионов кубометров речной воды.

   Вего на Миассе построено 43 водохранилища. Весенние паводки дают наибольшее количество воды – до 35 процентов от годового стока. У него не так уж много питающих притоков и он быстро прощается с горами, уходя в лесостепь. Но это потом….

   Рдом с уфимской автомагистралью о былом бурном времени напомнят первые старицы. И вот река замирает в Миасском пруду. Теперь ее воды неразрывно связаны с нуждами жителей города. Города, который почти на 30 километров с двух сторон протянулся вдоль русла. Нужды большого города… и река, дающая воду.

   Пем, моемся, поливаем, а чем? И областной центр, и город Миасс живут рекой с берегами, заваленными помойками, с усеянным мусором дном, с флотилией пластиковых бутылок. Что на дне, что на поверхности воды… рухлядь и хлам. Миасс стал самой грязной рекой области. По отдельным веществам предельно допустимые концентрации превышены в 10–18 раз! Экологи говорят о том, что река утратила свое рыбохозяйственное значение, ее способность к самоочищению практически исчерпана.

   Масс солнечных Нуралей, Миасс золотых берегов, Миасс гранитной оси Урала будто водосточная канава, которую почему-то с таким упорством мы отравляем, уничтожаем бездумно и зло! А может, просто не любим? Не знаем… и поэтому не любим?

   Вдевятнадцатом веке И. Мушкетов, исследователь Уральских гор, назвал Миасскую долину одной из самых счастливых местностей. Его, минералога, наверное, удивило не только богатство Ильменских гор, омывающихся с трех сторон Миасскими водами, но и обилие и чистота их. Старожилы Миасса вспоминают… По весне до революции существовал обычай – всем миром очищать от навоза и мусора лед городского пруда. Дабы река и в многолюдстве оставалась источником питьевой воды. Чтобы, коснувшись друзы хрусталя, аквамариновой зелени, прозрачного как слеза чуть голубого топаза, не замутила бы она тех граней, а чистотою отразилась в них. Странно, но оказывается слово «чист» очень созвучно слову «честь»?

   «А Миасс и сегодня красив!» Счастливые глаза, сияющие улыбки. «Красив, красив!» – видя наше удивление, в несколько голосов подтверждают путешественники, сумевшие проплыть по реке на байдарках и обычных резиновых лодках от машгородка до Аргазей. Они увидели Миасс начала лета. Заросли черемухи смыкались над водой сплошным зеленым туннелем. Ароматы цветов, водная свежесть. Трели соловьиных концертов. Подступающие вдруг откуда-то скалы… и снова тишина лесной разноголосицы, журчание струй и плеск весла.

   Зесь Миасс еще как горная река, течет споро. Но среди изгибов и стариц, песчаных отвалов и дамб нужно быть внимательным. Где-то движение воды замирает и только по вытянувшимся в струнку водорослям можно найти свой путь, протоку и приплыть к конечной цели.

   О Аргазинского берега недалеко есть красивое место. О нем поведал в книге «Ландшафты Южного Урала» автор очерков М. Фонотов. «Если за деревней Кулуево остановиться на высокой террасе, пред вами откроется, распахнется долина Миасса. И, может быть, уловите вы мгновение, когда как бы спадет «пелена с глаз» и вы пролепечете: Господи, райское место...»

   Эа фраза и поманила нас в путешествие ранней весной, когда лед еще не отошел от береговой кромки, когда ручьи, собрав талую воду с ближайших полей, с неистовой силой размывали дороги, превращая их в овраги. Миасс, Чебаркуль, Кулуево, Губернское, Увильды, Киалим… И замкнулся круг, снова дома. Не смогли мы найти тот обрыв с далью, где «ослепительно блестит извивающаяся среди кустов река», но увидели Миасс непривычный для нашего глаз – широкой, полноводной рекой. Его стремительные, стального цвета воды унесли к заснеженным землям, к ледяным торосам наше удивление, нашу любовь и теплоту сердец.

   * * *

   Слнечные блики, брызги, шум и смех на песчаной отмели. Босоногое детство носится взапуски, радуясь теплу и свету. Внучке три года. Миасс и для нее – река детства. Она уже знает ее истоки, видела Нуралинские горные увалы, вдыхала аромат весенней вербы подтопленного берега. Ей предстоит познать еще многое, научиться беречь, ценить, почитать каждую каплю «Матери голубых родниковых вод». И эта река станет и для нее… рекою жизни.

   Фто В. СУРОДИНА.