Вынесенная в заголовок фраза у большинства россиян ассоциируется со старым, многими любимым фильмом. Можно, однако, рассмотреть этот знакомый образ и в буквальном смысле – так решили корреспонденты «Глагола» и, выбрав более-менее погожий апрельский день, отправились на улицу Заречную.

   Расположена она на пригорке в одноименном районе, то есть в Заречье. И является, можно сказать, прямой противоположностью центральным проспектам города. Они-то прямые, ровные, асфальтированные, сплошь пестрят магазинами, магазинчиками, киосками и офисами, народищу ходит тьма тьмущая. Улица же Заречная, несмотря на то что пройти ее можно минут за десять, никак не просматривается насквозь: она то вправо вильнет, то влево, то нырнет вниз, то наверх вскарабкается. Отродясь не бывало здесь и асфальта, по обочинам вольно произрастает травка (прошлогодняя, нынче еще не проклюнулась), ну, а посередине – если не пыль и не снег, то, стало быть, грязь. Глагольскому десанту повезло: с утра подмораживало, так обошлись без резиновых сапог и калош, которые прихватили было с собой по совету тех, кто на Заречной раньше бывал.

   Нт на этой улице характерных примет цивилизации – никто ничем не торгует и никаким другим бизнесом не занимается. Типичный, в общем, спальный район в одноэтажном варианте. Впрочем, парочка—другая найдется и двухэтажных коттеджей. И то, почему бы не селиться здесь состоятельным людям! Вид с пригорочка открывается во все стороны прямо-таки замечательный: на речку, на пруд, на дальние горы. И хотя, по мнению местных жителей, уже далеко не так тихо стало здесь в последнее время, как было раньше, но по сравнению с центром города – просто благодать.

   За пару часов, что провели мы на Заречной улице, кроме нашего такси, ни одной машины не появилось. Хотя гаражи есть едва ли не в каждом доме. Ко времени высадки журналистского «десанта» ни души не было на улице, ни одна труба не дымилась. Печи протоплены спозаранку, а кто не на работе, тот по дому управляется.

   Чо, впрочем, не значит, что гостей на Заречной не жалуют. Пришли мы туда незваными, однако встретили нас зареченцы приветливо, многие оставили свои хозяйственные заботы и вышли полюбопытствовать – что за «комиссия» ходит по улице, к добрым людям с расспросами пристает.

   Уица Заречная, дом 15. Сложен из беленого кирпича, с голубыми наличниками и голубой крышей. Рядом – добротный гараж, тоже из кирпича, только красного. На улице, у ограды палисадника – три стройные березки. По всему видно, хозяйство крепкое, основательное. На стук никто не отзывается, только беснуется за воротами четвероногий «друг человека» – судя по тому, как сотрясаются ворота под его лапами, размеры сторожа достаточно внушительные. Постучав еще раз, собираемся было уходить, но внезапно калитка открывается. В глазах хозяина явно прочитывается вопрос – «Ой вы, гости-господа, вы откуда и куда?». Знакомимся. О своей улице Сергей Прокопьев отзывается так:

   — Сами видите, улица у нас не ровная, а с загибулинами. Много ухабов, грязновато. В общем, ничего особенного. Раньше было лучше – чище, тише. А сейчас стало много машин, грохот, грязь месят... Что у нас хорошего? Газ тянут по улице – этим депутат наш занимается, Наталья Трубеева. Кстати, моя одноклассница, жила раньше недалеко, на улице Некрасова.

   Пдходит и включается в разговор Евгений Федосеевич, отец Сергея: — Мы здесь с 71-го года. Жили в Бердяуше, но там не было школы, а на работу приходилось ездить в Сатку (завод «Магнезит») – 16 км от дома. Подумали с женой – детям учиться надо (двое у нас – сын и дочка), взяли да переехали.

   Сргей: — Мне 12 тогда было. Вон там, через улицу, — показывает, — был огромный пустырь – с ребятами футбол гоняли.

   Егений Федосеевич: — Сейчас все разъехались: дочь с семьей в поселке Динамо, мы с женой в дом родителей переехали, рядом почти, а сыну этот дом достался.

   Сргей: — Строили его вместе с отцом. И гараж, и баню – все сами. Воду берем из скважины – 50 метров глубиной, электрический насос.

   Н языке так и вертится вопрос: в честь какого-такого события и кем посажены три березки у дома.

   Сарший Прокопьев отвечает: — Посадил я их, когда сын в армии служил. Вон какие вымахали!

   Кнам приближается Галина Васильевна Прокопьева, в течение некоторого времени пристально наблюдавшая за тем, как незнакомые люди о чем-то беседуют с ее мужем и сыном. Любопытно, видно, стало – захотелось узнать, что же происходит.

   Рзговор заводит издали: — А я-то гляжу, что за делегация такая!

   Унав, что ищем старожилов, предлагает: — Да вы к Быстрых постучите, там бабушка живет одна.

   Быстрых – так Быстрых! Идем в указанном направлении, а воображение услужливо рисует покосившуюся, приземистую избушку и старенькую (лет 100, не меньше), сгорбленную старушку-хозяйку... Однако то, что мы видим, наших ожиданий не подтверждает: солидный белокаменный дом, красно-коричневая крыша, изящная оградка. Затейливая резьба украшает ворота: на калитке – солнышко, на створках ворот – жар-птица. Площадка перед домом зацементирована. Чисто, сухо...

   Н стук из калитки выглядывает симпатичная женщина весьма преклонного возраста, еще через минуту она уже выходит к нам, накинув пальтишко, и охотно рассказывает о себе. Родом Мария Григорьевна из Златоуста, а в 1968 году, подхватив сынишек пяти и восьми лет, сбежала от постылого мужа и поселилась в Миассе. 18 лет прожила с ребятишками в избушке-времянке. Может, жила бы и дальше, но на 19-м году обнаружила: с одного бока избу гриб «съел», с другого – жучок подточил. В один миг разрушилось жилище.

   — Прихожу я, а сын (он уже женатый был) и говорит: «Чегой-то ты развалила избенку-то?». Я говорю: «Ты посмотри, гриб все съел». «Мам, ведь зима скоро». Я говорю: «Володя, ну как жить-то?»

   М с ним вызвали с завода комиссию, чтоб мне квартиру дали, вот. А мне дали капитальный ремонт: тыщу кирпича да два куба досок. Стали мы все заготовлять. Сыны мне и говорят: «Тебе дом большой ставить?». Я говорю: «Вы со мной жить будете?» – «Нет, мам». «Ну, не будете – ставьте мне маленький». Вот они мне и поставили.

   Мстеровые руки у братьев Быстрых, хотя по профессии – не строители. Старший, Володя - электрик, а режет по дереву – на загляденье соседям. Домик-то – как картиночка!

   Мрия Григорьевна вспоминает: когда подрастали ее сыновья, много было мальчишек на улице,– Бакашкины, Султановы, Арслановы. Жили они меж собой дружно – вместе в школу бегали, на «рулетках» катались. А чтобы что-то набедокурить, поломать – этого не помнит.

   — Один сын в Татарии живет сейчас, другой – здесь, в Комарово. У меня часто бывает, все делает что-то. Гоню его домой, а он мне: «Что я буду диван давить в квартире?» Да и жена у него хорошая – вот сейчас мы с ней помидорки рассаживаем. Познакомились-то они в школе еще, за одной партой сидели, да и жили недалеко – он на Заречной, она – на Коммунистической. В 7-м классе учились когда, мне учительница на собрании сказала: «Ваш Володя кавалерится...». Нет, на сынов мне грех жаловаться. Деньгами всегда помогают, а я – в кошелек прячу. Пенсию получу – отложу тысячу, на оставшиеся живу... Как живу? Хорошо живу! Болею только, ноги не ходят. Смолоду-то здоровье не берегла: как дом-то строили, хватаю и тащу – не разбирая, тяжело ли, легко ли... Вы к нам летом приходите – летом у нас зелено, речка рядом...

   М прощаемся с приветливой хозяйкой дома № 21 и спешим дальше, к дому № 29, откуда уже давно бросает в нашу сторону заинтересованные взгляды пожилой мужчина, вышедший будто бы только для того, чтобы почистить снег у крыльца.

   Нрод на Заречной на удивление приветливый и контактный. Дмитрий Алексеевич откликается сразу:

   — 35 лет мне было, когда сюда приехали. Раньше трактористом работал в Мордовии, зарплату хорошую получал. А потом сестра позвала – поехали, мол, в Миасс, там хорошо. Ну, вот в 59-м году и прикатили, трое детей у нас уже было тогда... По молодости я был – ого-го-го. Взял в жены красивую и мучился с ней... На любой гулянке – глаз да глаз за ней, лишнего уж не выпьешь!

   Кк сейчас живу? Да лучше всех! Пенсию носят вовремя – уже хорошо. За водой хожу на колонку, печку топлю. Газ проводить не буду – дорого. Одно плохо: бабушка моя болеет сильно, не встает.

   Срашиваем, с кем дружит на улице Дмитрий Алексеевич.

   — Да вот же друг мой! — радостно восклицает он.

   Олядываемся: дома через два, посреди дороги стоит и улыбается невысокий мужчина, по возрасту – ровесник нашего жизнерадостного собеседника.

   Дитрий Алексеевич бросает лопату и торопится к нему, на ходу приветствуя соседа:

   — Иван, я ж тебя преду-преждал: придет делегация – так ты заранее оденься, побройся!

   Иан Петрович Колокольников разговаривает степенно: — Я здесь первый житель. Как только улицу нарезали, в 1957 году, с тестем времянку поставили – и заселился. Один зимовал, вокруг – только сосны. А уж настоящий дом года через три построили, тоже с тестем. Сам я – из Башкирии. После армии жил в колхозе, потом в Свердловске на шахтах работал, оттуда – в Миасс. Здесь и женился. Устроился на УралАЗ – в те годы завод был на подъеме, работы было много. Жена в литейке работала...

   И дома, около которого мы беседуем с Колокольниковым, выходит девочка-подросток.

   — Внучка моя, Даша – поясняет Иван Петрович, — в школу пошла. Здесь, в этом доме и родилась.

   Вучка фотографироваться не захотела, а на вопрос, какие у нее отношения со сверстниками-соседями, ответила:

   — Хорошие, только мы с одним мальчиком не ладим!

   Врослые добродушно посмеялись: знаем, мол, эти ваши причуды – сегодня «не ладим», завтра «тили-тили тесто...»

   Вгараже у дома напротив возится с мотоблоком мужчина: — Юрий Федорович меня зовут. Живем вдвоем с женой. Было время – держали коз, овец, рыбалкой я увлекался – щук на пруду ловил. Сейчас здоровье не позволяет.

   Сушая, мы любуемся красавицей елкой — метров 12 высотой, которая украшает палисадник у дома. Заметив наш интерес, хозяин поясняет:

   — Работал я в Газстрое. В 75-м году тянули газ в Тургояке. Оттуда и привез малюсенький саженец.

   Мнсанр Хайдарович и Каусария Минсаховна Садыковы приехали в Миасс из Татарии полвека назад. Своими ру- ками выстроили дом на Заречной улице, вырастили троих детей – сына и двух дочерей. И нынче готовятся отметить золотую свадьбу.

   Эо только с виду Таня Алиева – озорная девчонка. На самом деле она в свои 19 лет – мама годовалой дочки и, как говорится в русской поговорке, сама себе «и баба, и мужик». Познакомились мы с ней у колонки, где хрупкая юная женщина набирала воду в молочную трехведерную канистру. Некому, кроме нее, заниматься этим нелегким делом: живет она с мамой и бабушкой, есть еще младшие сестра и брат, а глава семьи умер от сердечного приступа. Отец Таниной дочки отбывает наказание за хулиганство (как она сама уверена – пострадал за друзей, разнимая драку). Видны с первых минут знакомства в Тане и характер, и чувство собственного достоинства. И унывать она, похоже, не привыкла. Бог даст, будет и на их с дочкой улице праздник.

   С сожалением покидали мы в тот день улицу Заречную. Так бы и ходили от дома к дому, беседуя по душам с земляками. Вроде бесхитростные вели разговоры, а задуматься есть о чем. Трудом этих людей, съехавшихся из разных мест в наш город, где шло строительство автозавода, превращен некогда разбойный район «Шанхай» в уютный обжитой уголок. А главное – до чего же приятно, что никто из наших собеседников не попытался использовать визит газетчиков для решения своих проблем, хотя, наверное, их у каждого хватает. Лишь одну претензию высказали к руководству города – фонари не горят по ночам на улице, а без света тут случайному прохожему шею свернуть – раз плюнуть. В остальном же привыкли зареченцы полагаться на свои силы, сметливость, на поддержку близких. Бог помочь им в бесконечных весенних хлопотах, ласкового лета и щедрой осени!