ГСТЬ РЕДАКЦИИ

   Свирид Леонид Степанович, год рождения – 1931, ветеран педагогического труда, пенсионер, после окончания Челябинского пединститута почти 50 лет преподавал историю, русский язык и литературу, в том числе 14 лет – в национальной школе (Узбекистан), 9 лет — в школе рабочей молодежи, 19 лет работал инспектором, завучем, директором школы.

   — Леонид Степанович, вы с трудом согласились на интервью. Чего вы боитесь?

   — Боюсь жанра: он требует открытости, и я чувствую себя неловко, как на военкоматовской медкомиссии. Боюсь быть претенциозным: эта черта присуща многим людям моего возраста, если они прислушиваются не столько к пульсу жизни, сколько к собственной аритмии. Боюсь оказаться неинтересным: не слишком ли глубоко я погрузился в свое пенсионерское «в-свое-и-для-себя-бытие»? И все-таки – о чем пойдет разговор?

   — Вы имеете большой опыт работы с детьми и подростками и, значит, определенное право судить, насколько меняются дети от десятилетия к десятилетию. Становятся ли они иными? Лучше? Хуже?

   — Все течет, все изменяется. Меняются и дети, даже грудные – ведь у них тоже что-то течет. Раньше, например, их пеленали так туго, что они не могли шевельнуться, и на руки старались не брать, хоть заревись – пусть привыкают к своему скованному положению. А теперь распространилось так называемое «свободное пеленание» и даже «широкое», и брать детей на руки рекомендуют как можно чаще, чтобы прижимать к сердцу и целовать, целовать, целовать: иначе дети растут ущемленными, нетолерантными и позднее чаще становятся изгоями.

   Дшкольники тоже сейчас растут по-другому. Как-то они угощали меня на песочке «пирожками», которые изготовляли тут же из подручного материала, а я делал вид, что ем. Думал, что, как всегда, бесплатно. А они счет предъявили! И деньги потребовались немаленькие. Правда, игрушечные, из травинок. Пока оформлялся кредит, подошли другие девочки: «Мы из налоговой! Платите штраф!».

   Н больше всех изменились школьники: они стали более дерзкими (научились и дерзать, и дерзить), более живыми (родители живы реже), более продвинутыми (хотя бывают и сдвинутыми). Если раньше в ходу была пословица «Яблочко от яблоньки недалеко падает», то теперь лишь четвертая часть подростков прислушивается к старшим при выборе профессии (а на Западе эта часть сводится к нулю: там дети после школы живут отдельно и деньги на продолжение учебы зарабатывают сами – исключений не бывает). Если раньше школьники ходили в форме, носили типовые прически и старались не «выпендриваться», то теперь у них совсем другая ментальность: форменной одежде предпочитается фирменная (хорошо ли это?), не любят ходить строем, и если кому-то сказать, что он такой же, как все, – может обидеться.

   Тким образом, главное отличие современных молодых людей заключается в том, что каждый хочет считать себя личностью, причем чуть ли не от рождения.

   — Хорошо это или плохо?

   — Многие взрослые считают, что плохо. Личностью не рождаются, а становятся, говорят они. А для этого надо учиться, учиться и учиться.

   Вт и я думаю: даже Иисус Христос «явил себя миру» лишь за полтора года до распятия, а пророк Мухаммед, просветленный Будда, мудрейший Сократ – все они осознали свое предназначение еще позже – в сорок лет.

   — Но, может быть, личностью и рождаются, и становятся?

   — Оставим этот вопрос читателям: может оказаться, что в конечном итоге он сведется к дилемме – что первично, материя или дух. А мы попробуем подойти к этому же вопросу с другой стороны: если главное отличие молодежи – стремление считаться (казаться?) личностью, то в чем отличие старшего поколения?

   — Считается, будто это неверие в собственные силы, рабская приниженность, апатия, нередко — инфантильность.

   — Но ведь это как раз то, что тормозит наше продвижение к обещанной Земле Обетованной. На этом фоне нескромные претензии молодежи выглядят как позитив. Пусть уж лучше они останутся. Если это и заблуждение, то прекрасное, потому что порождает веру во внутреннюю силу человека и вдохновляет на дерзания.

   Пэтому лично я к претензиям молодых отношусь спокойно. Как сказал один спартанец: «Если Александр хочет быть богом, пусть он им станет».

   — Богом?! А как же насчет скромности? Или ее в наше время надо отставить в сторону?

   — Скромность в наше время нужна как никогда. Она всегда украшала и будет украшать человека. Но в нынешнем ее понимании она часто воспринимается как трусость и глупость. Даже вечные истины наполняются иногда новым содержанием. Как, например, сейчас относятся к самовыдвиженцам? Карьеристам? Бюрократам? И разве скромный человек не может быть круче крутого? По крайней мере, подвиги совершают вовсе не те, кто «фраерится» или ходит в «авторитетах». Скромные — это вовсе не те, кто как «девчонки стоят в сторонке, платочки в руках теребя» – греки считали, что женщины сделаны из огня, но при этом признавали их скромными. Суворов, кстати, однажды хвалил своего генерала «за скромность в бою» – с чего бы это?

   Сромность может сочетаться с чувством гордости, самоуважения. Например, Суворов всю жизнь спал на охапке соломы, укрывался походным плащом, грыз солдатские сухари и в то же время получил все награды России, затем принимал награды, которые Екатерина II снимала с себя, а когда и они кончились, то стал требовать награды, которые придумывал сам. А Иисус Христос называл себя богом, но мыл ноги своим ученикам, не гнушался людей низких и пошел на казнь, от которой легко мог избавиться, только потому что не хотел отнимать у людей право на выбор, даже ошибочный.

   — Получается, что каждый человек, даже очень скромный, должен уметь защищать свое достоинство, свою личность. Как это делать в наше непростое время?

   — Лично я, сталкиваясь с унижениями, взрываюсь. Или, по христианским традициям, отхожу в сторону. Или апеллирую к общественному мнению. Но это не дает нужных результатов. Например, если человек ругается, то брань унижает его еще больше, рикошетом. Приходится брать пример с китайцев, которые со времен Конфуция учились сохранять улыбку даже при отрубленной голове.

   Ге-то я читал, что на Западе одна красотка подала в суд на хирурга, который спас ей жизнь, и отсудила миллион в качестве моральной компенсации, потому что ее пупок оказался сдвинутым на пару миллиметров. Нам ее поступок непонятен — так же, как приказ Чингисхана казнить лучшего друга, который несколько дней и ночей ни на шаг не отходил от умирающего правителя, отсасывая из раны змеиный яд, а когда тот очнулся, то спросил только: «Неужели сплевывать нельзя было подальше?»

   Ясчитаю, что по-настоящему защищать личность сможет только правовое государство, но построить его смогут только те люди, которые с юных лет признают за собой права личности. А пока нигде в мире человеческое достоинство и человеческая жизнь не ценится так дешево, как в нашей стране.

   — Не слишком ли вы возвеличиваете молодых людей? Ведь иногда вы сравниваете их даже с Богом.

   — Бог с ними. Я не считаю это сравнение нескромным. А с кого же брать пример? С Тимура? С Павла Корчагина? Но они оплеваны. Нигде в мире не чернят так историю, как у нас: мы рубим сук, на котором сидим. У нас пока что господствует мораль не гайдаров-ского Тимура и его команды, а гайдаровского внука, Егора Тимуровича Гайдара (и его команды), который как-то сказал: «Не важен источник богатства – важно накопление капитала» (цитирую по памяти). Муть! Иудеям в свое время было легче: ими правил Бог и его пророк Моисей, да и то поплутали по пустыне.

   Ксожалению, Павел Корчагин сейчас является любимым героем не у нас, а в Китае: там недавно снова демонстрировали наш фильм по книге Н. Островского, чтобы уравновесить рыночную нравственность романтикой.

   — Вы сказали, что образцом для подражания у нас может быть Бог. Не слишком ли это круто?

   — В самый раз. Человек создан по подобию Бога, а это означает, что он должен (даже обязан!) стремиться к подобию. В этом главный смысл жизни, все остальные смыслы – конкретика. Альтернативы нет! И для этого надо не так уж много – всего лишь бороться с хаосом, обустраивать свою жизнь и нести любовь (в меру сил, конечно). Проще говоря, каждый должен поливать свою грядку. И чем раньше человек начинает это делать, тем лучше, иначе он так и останется инфантильным. Даже котенок никогда не научится карабкаться вверх, если ему постоянно подстригать ногти. А потом и не захочет.

   Ктати, слово Бог произошло от того же древнего корня, что и слова богатырь, богатый, спасибо. А разве каждая мать не мечтает о том, чтобы ребенок, которого она вынашивает около сердца, стал именно таким: богатырским, богатым и радужным (и радушным).

   — В таком случае, какое правило должно лежать в центре нашей нравственности?

   — Я лучше скажу, какое слово должно лежать в центре всей нашей жизни. Это то же самое слово, которое лежит в центре Библии – человек должен возлюбить в себе личность. Иначе он не сможет возлюбить ничего другого: ни своих ближних, ни дальних и вообще не возлюбит ничего в жизни – ему даже не захочется учиться. Если он не вытащит бревно из своего глаза, он не заметит никакую соринку в глазах своих ближних. Он не сможет пожелать никому ничего хорошего, потому что не будет понимать, в чем оно заключается. Человек – мера всех вещей, и он должен в первую очередь познать и возлюбить себя.

   — Но разве самолюбие не пахнет эгоизмом?

   — Ох уж эти термины! Кто-то сказал: разберитесь в них и вы избавитесь от половины недоразумений. Ну хорошо, пусть пахнет, но парадокс в том, что с этого начинается альтруизм. Такова жизнь! Все, что делает человек, он делает для себя: учитель ведет урок, шофер ведет машину, мать воспитывает ребенка, а получается – для других.

   Мжду прочим, мне кажется, что пришло время, когда нужно воскресить культ личности. Но в новом смысле – культ каждой личности. И тогда наступит время, о котором мечтал Чехов: люди будут любоваться друг другом.

   — Чего еще не хватает в нашей жизни?

   — Мажорного тона. Над нами будто витает дух старых партийных собраний, где требовалось заострять внимание на недостатках и потом выдавать по первое число. А где же педагогический принцип воспитания на позитивах?

   Мжду прочим, когда-то Америка тоже долго не могла выйти из депрессии. Психологи подсказали простой рецепт: надевать на лицо улыбку и сохранять такое лицо хотя бы два часа – потом человек привыкает. И это спасло нацию. Тоже своеобразный культ если не личности, то лица. А нас больше интересует не личность, а наличность.

   — Что бы вы хотели пожелать читателям?

   — Пусть наши матери будут похожи на деву Марию, которая прижимает своего ребенка к сердцу, хотя не очень-то понимает его, а в глазах ее светится не только тревога, но и надежда. Пусть наши читатели растут дерзкими.

   Псть наши читатели на все мои каверзы найдут свои траверзы: дискуссия приблизит истину и оживит газету.