Наш разговор с прокурором города Дмитрием Хиноверовым состоялся в день профессионального праздника работников прокуратуры, потому и первый вопрос был о достижениях ушедшего года.

   — Вот состоится 23 января заседание областной коллегии – там и подведут итоги нашей работы, отметят достижения, и про недоработки не забудут. На сегодняшний день могу сказать так: год был тяжелым, в том числе и потому, что в полной мере заработал новый Уголовно-процессуальный кодекс, введенный в июле 2002 года. По новым правилам играть стало сложней. И я бы не сказал, что они вполне справедливые по отношению к добропорядочным гражданам. Уголовно-процессуальный кодекс, собственно, существует в первую очередь для защиты интересов лица, подозреваемого или обвиняемого в преступлении, устанавливает порядок привлечения к уголовной ответственности. Тем не менее, считаю, мы достойно отработали в этих условиях: привлекали к ответственности только виновных, суд не выносил оправдательных приговоров.

   — А по делу Евгения Слабочкова, обвинявшегося в двойном убийстве? Его присяжные оправдали дважды, и мы писали об этом в «Глаголе».

   — Верховный суд второй раз отменил оправдательный приговор суда присяжных и 1 января Слабочков вновь был взят под стражу.

   — И его в третий раз будет судить суд присяжных? Это уже не смешно.

   — Нисколько не смешно. На решение присяжных повлиял ряд объективных обстоятельств – например, некоторые имеющиеся в деле свидетельские показания не прозвучали из-за отсутствия на заседании суда свидетелей. Доставить их в суд в Челябинск в принудительном порядке не представляется возможным, в отсутствие же свидетеля оглашать показания не полагается. Судьи Верховного суда, ознакомившись с делом, отменяют приговор, а простых граждан – присяжных – мы, представители обвинения, не сумели убедить в виновности подсудимого. Мы оказались не вполне готовы работать на состязательных процессах. И в результате получилось какое-то криминальное шоу, даже с центрального телевидения приезжали снимать сюжет про эту историю.

   — Что ж, подождем очередного приговора. А как обстоят дела с привлечением к ответственности виновных в целом?

   — Привлечь к ответственности всех до одного преступников – боюсь, задача невыполнимая, но стремиться к этому надо. В прошлом правоохранительным органам города удалось раскрыть 48 процентов совершенных преступлений.

   — Но по тяжким преступлениям, я знаю, картина иная?

   — Да, по убийствам раскрываемость у нас 76 процентов, по нанесению тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом (то же убийство по сути) – 79 процентов, это выше среднеобластного показателя.

   — В прошлом году, по данным статистики, наш город попал в число «лидеров» по количеству совершенных убийств. Что, миасцы отличаются особой агрессивностью?

   — Народ в Миассе такой же, как везде. Год на год не приходится. В позапрошлом году Челябинск «отличился». Уровень же у всех примерно одинаковый, по всей России. Жизнь человека мало ценится сегодня. На мой взгляд, это складывается из многих факторов: нищета, озлобленность, стрессы, потеря нравственных ориентиров. Вот лет 10 назад убийство было настоящим ЧП... За него и наказывали по полной программе.

   — Какие проблемы, кроме большого количества убийств, вы считаете наиболее острыми для нашего города?

   — Кражи. Это бич. Две трети всех преступлений – почти две тысячи за год. Страшная цифра. Наркотики. В этой сфере ситуация по-прежнему тревожная.

   — Как отразилось на результатах борьбы с этой бедой создание новой структуры на базе бывшей налоговой полиции? Насколько повысилась эффективность работы по сравнению с тем периодом, когда с наркоторговцами воевали всего три человека из ОБНОН?

   — Видимая часть деятельности этой службы – как верхушка айсберга. Кроме дел, доведенных до суда, есть огромный пласт оперативной работы. Думаю, результаты еще проявятся. Тут интересная статистика: чем лучше служба станет действовать, тем больше будет выявлено преступлений. В прошлом году их и стало больше.

   — А как насчет другого весьма доходного криминального бизнеса – торговли живым товаром? Не кажется ли вам, что представительницы древнейшей профессии ведут себя крайне вызывающе, практически открыто рекламируя себя?

   — В последнее время мне часто задают такой вопрос. Видимо, проблема назрела. В прошлом году в нашем городе осудили одну содержательницу притона. Собственно, уголовная ответственность предусмотрена только за это. За занятие проституцией, так сказать, в индивидуальном порядке, есть только административная ответственность. К тому же, такие вещи очень труднодоказуемы. Чтобы предъявить обвинение в содержании притона, нужно зафиксировать факт «сделки» и не единожды.

   — Да, и объявления свои местные куртизанки дают в завуалированной форме, хотя все равно всем понятно, о чем идет речь, даже детям... Что же, ничего нельзя сделать?

   — Бороться, конечно, надо. Но потребуются силы и средства, чтобы справиться с этим явлением. Пока основные силы задействованы на раскрытии таких преступлений, как убийства, кражи, наркоторговля. А эта проблема, вроде бы, тихая, но не менее, пожалуй, страшная. Кто знает, куда уходят деньги от этого «бизнеса» — возможно, в ту же Чечню...

   — Получается, что в борьбе правоохранительных органов с криминалом силы не равны?

   — На сегодняшний день, я считаю, да. Вижу, что наши сотрудники работают взахлеб, как и милиция.

   — А как в Миассе обстоят дела в плане обеспечения «чистоты рядов»? В столице в прошлом году целая кампания прошла по выявлению «оборотней в мундирах»?

   — Я всегда говорил и говорю, что подавляющее большинство работников милиции в нашем городе –порядочные, грамотные, совестливые люди. Какой-то процент недобросовестных людей существует везде, в любой сфере. В прошлом году лишь одно дело по обвинению работников милиции было передано в суд – приговор еще не вынесен. Такие случаи достаточно редки. Говорить об этом как о явлении нельзя.

   Яне витаю в облаках – знаю, не все так просто. Случается и мордобой, и хамское отношение встречается, но с этим борется и сама милиция, и мы. Надо сказать, что зачастую такие случаи являются реакцией на поведение граждан по отношению к представителю закона. Многим из «клиентов» милиции ничего не стоит послать милиционера в какие угодно места, плюнуть, пнуть, поцарапать. Думаю, такого тоже быть не должно. Человек на государственной службе должен быть лицом неприкосновенным. Даже если он, по вашему мнению, действует неправильно, нужно подчиниться представителю власти, а уже потом предъявлять претензии, как полагается, цивилизованным путем.

   — Боюсь, что до такого нам, наверное, еще далеко. В ближайшее время скучное общение с цивилизованными согражданами ни милиции, ни прокуратуре не грозит. Желаем вам успехов в работе ради нашей общей безопасности.

   — Спасибо. Мы стараемся.