28 сентября над миасской мэрией был приспущен государственный флаг – в знак того, что в нашей стране объявлен день траура. В очередной раз. Впрочем, это ли не закономерное состояние государства, ведущего военные действия на собственной территории?

   Ти дня и две бессонные ночи отчаяния и надежд, что большие и умные люди там, наверху, что-нибудь придумают и вызволят несколько сотен заложников, захваченных горсткой одетых в черное и камуфляж безумцев.

   — Телефон в Москве у сестры не отвечает ни утром, ни вечером, — сетовал местный фермер, торгующий на центральном рынке. – А они с мужем завзятые театралы, не дай Бог оказались в этом ДК на Дубровке.

   Могие в этот день звонили своим родным и близким в столицу, чтобы узнать – живы, здоровы ли. Судя по данным, озвученным областным телевидением, миасцев среди заложников не было. Но в зрительном зале на спектакле «Норд-Ост» находились наши земляки из Челябинска, Снежинска, Озерска. Миасцы сопереживали и сочувствовали попавшим в беду людям. Школа № 26 провела своеобразную акцию солидарности. В классах прошли митинги, младшие ученики рисовали трагедию – как ее себе представляют. Учителя и школьники даже три обращения приняли – к террористам, заложникам, а также одно глобальное – к родным и близким, чьи семьи посетило горе, и заодно – ко «всем народам нашей Земли». Правда, отослать не успели.

   Тперь на трезвую, после короткой эйфории, голову сами собой напрашиваются лишние, как говорят в армии, вопросы. Отнюдь, кстати, не по поводу отсутствия бдительности у служб нашей защиты: люди не боги, и соломки везде не постелешь. От коварных экстремистов не способен оградить себя даже такой тертый в этом отношении калач как Израиль. А вот почему нам приходится петь «мы сами, родимый, закрыли...» по поводу такого количества жертв, спросить с разработчиков плана освобождения заложников не лишне. Почему первая экстренная помощь не была оказала людям на месте? Почему медики не были проинформированы, какой газ применен при штурме? Почему столь хаотичными были действия участников спасения? И отчего, наконец, многие родственники не могли и спустя несколько дней выяснить судьбу пропавших без вести близких при столь высокой технической оснащенности системы опознания и столичных возможностях? Вопросы эти намерены задать правительству российские парламентарии, а нам остается надеяться, что власти окажут обещанную поддержку пострадавшим и семьям погибших. Увы, боль утраты не уменьшают и заверения, что потерь могло быть больше, промедли спецслужбы еще немного. Хотя, скорее всего, это чистая правда.

   Пивыкаем, что на чеченской войне можно погибнуть и вдали от Ичкерии. И понемногу приходим в себя, переключаясь на дела повседневные и подтверждая житейскую истину насчет своей рубашки. Во всех домах горожан уже есть тепло, даже в тех, которым со сроками подачи не повезло. Кроме, наверное, Дома народного творчества, где ремонтники все никак не могут завершить замену отопительных батарей. Чтобы уберечься от простуды, его сотрудники вынуждены дежурить в здании поочередно – не вешать же на двери замок, заворачивая домой посетителей открывшихся здесь выставок. На улице пока погожее предзимье. То ли будет в холода! А сейчас городские коммунальщики закапывают траншеи с новыми трубами, наводят нарушенный глянец.

   Н всем, правда городской форс нравится, раз кто-то покусился на выставленные вдоль дороги лики миасских дарований – в новеньких щитах уже зияют прорехи, а пожухлые газоны у оснований усеяны битым стеклом. Унылая, действительно, пора — осень. Привыкаем к зимнему времени, заметно укоротившему светлый вечер. Ждем снега. И, слушая тревожные новости по ТВ, законопачиваем окна и солим капусту впрок. Живем дальше...