— Хочу на болото! — голос друга в телефонной трубке ждет поддержки. Болотом он называет Юракское моховое, богатое клюквой, брусникой, голубикой. Интерес к ягодам – только заделье. Хочется пройти по бездорожью, испытать себя и машину, хочется подняться по «Воровской тропе» к каменистым осыпям Уреньги. Где-то там на полпути остановиться у черной плиты, как витязь на распутье, размести опавшие листья и прочесть выбитое на камне через «ять» «Зюраткуль – 19 верст. Нургуш – 12 верст». А вдоль дороги – ели вековые. В этот момент почему-то начинаешь слышать собственное дыхание и еще – как зачастило сердце. Хочется скорее подняться к осыпям. Там как на ладони в хорошую погоду виден Зюраткуль, вершина Нургуша, а чуть в стороне – Малый и Большой Иремели. Там, если повезет, можно отыскать золотой корень. К вечеру – обратно, в урочище Юрака. Юрак – речка мелкая, каменистая, в три шага шириной, но весной иль после ливня – бурная, строптивая. Юраком раньше называли еще и деревню. Была здесь такая. Некогда жили у реки лесорубы, охотники, заготовители. Ныне бурьяном скрыты невысокие фундаменты домов, кое-где еще торчат почему-то обгорелые колья ограды. Если вглядеться, можно представить широкую деревенскую улицу.

   Гда три назад я впервые увидел эти места. Тогда случайно наткнулся на большой металлический ящик. Он лежал в высокой траве почти в центре бывшей деревни. Из любопытства перевернул его. Сейф. Развороченный. Внутри лениво перекатывалась бумажная гильза. Резануло: а по своей ли воле здесь обживали места, валили лес мужики?

   Ее раз огляделся вокруг. Глухомань. Деревню – то есть, то, что от нее осталось – поглотило время.

   Ели посмотреть на карту, место действительно труднодоступное. На западе хребет Уреньга. Километров в пяти от Юрака лентой вьется, петляет Ай. По нему сплавляли лес к Златоусту. Если идти в другие стороны, немудрено заплутать среди безымянных ручьев и болот. К Юраку когда-то проложили дороги. Одна с юга, от Вознесенки. На той дороге мост через Урал еще цел, а Сибирский весенним паводком Ай разобрал на бревнышки. Можно в Юрак попасть и со стороны Златоуста, по разбитой, после дождя как мыло скользкой, глинистой дороге, через деревни Плотинка и Семибратка. Но и там разрушенный мост через Ай. Был он когда-то Горбатый. Есть, конечно, и лесные тропы, но даже не каждый охотник рискнет испытать судьбу. Медвежий угол.

   Всна в урочище приходит в конце мая, а то и в июне. Осень дает о себе знать уже в августе. Бывают летние снегопады. Но как бы ни было коротко лето, лес родит грибы, ягоды. По осени эти места не назовешь безлюдными. Народ залетный. У каждого свой интерес. Оседлые остались там, за деревней Юрак, под замшелыми деревянными крестами. На одном удалось прочитать: «Варвара. 39 лет от роду».

   Солько ж таких мест по России?

   — И я хочу на болото, – вторю другу в ответ. Обговариваем маршрут, перебираем фамилии знакомых, кому небезынтересны глухие места, кому адреналин бездорожья – лучшее лекарство для души и тела. Вот так и собралась у нас команда: восемь человек и три «УАЗика». Часть нашего маршрута от Юрака до Семибратки совпадала с маршрутом республиканских соревнований внедорожников по трофи-рейду. Это прибавило всем интереса к дороге, а остроту ощущений в пути нам насулил по Интернету «Фобос» — переменная облачность, дождь. В горах это значит туман и осадки.

   Нт, наверное, особой нужды рассказывать, как лезли по бездорожью, буксовали, вытягивали друг друга, гатили колеи на болотах, вброд (аж капот под водой) пересекали Ай, как всю ночь лил дождь. Потом сидели у костра под навесом, пили чай из самовара, вспоминали былое. Утром ловили хариуса, собирали клюкву. В полдень с завистью разглядывали навороты на «УАЗиках» участников трофи-рейда.

   Тк уж устроен человек, что ему обязательно надо когда-нибудь в первый раз, поборов страх, пройти темную комнату, переплыть речку, остаться ночевать в лесу, покорить гору, сесть за руль... Сотни телебоевиков эксплуатируют эти наши чувства, отсекая интерес к малой Родине. И не надо езду по бездорожью называть мужскими забавами. Любая дорога открывает мир. Трудную – память фиксирует надежно.