Нчалось все со случайного звонка в редакцию. Женщина плакала в трубку, рассказывая о том, что происходит в семье подруги после возвращения ее мужа из Чечни. «Я бы сама его убила!» – в отчаяньи твердила моя собеседница и просила хотя бы подсказать, куда можно обратиться за помощью.

   Онеадекватном поведении мужчин, вернувшихся из горячих точек, наслышаны многие. У кого-то сосед кричит по ночам, у других сын после демобилизации прячется под кровать, когда пацаны взрывают пистоны во дворе; иные табуретками кидаются на работе или внезапно уходят из семьи, или стремительно спиваются. Нередко по телевизору в криминальной хронике упоминаются бывшие участники боевых действий – правда, статистики на этот счет нет, во всяком случае, в нашем УВД. В общем, проблему, возникшую у родственников позвонившей в редакцию женщины, частным случаем не назовешь.

   Нуверенно посоветовав собеседнице обратиться в военкомат, я тоже отправилась по инстанциям – выяснять, как заботится государство о мальчиках, которых оно призывает на военную службу в зоны вооруженных конфликтов, и о мужчинах, которые добровольно идут защищать его интересы, восстанавливать конституционный порядок.

   Своенкомата и начала. По рекомендации военкома — полковника Александра Панасенкова, командовавшего полком в первую чеченскую кампанию, обратилась к начальнику четвертого отделения подполковнику Григорию Медведеву.

   Збота, по моим дилетантским понятиям, должна начинаться с тщательного отбора на службу людей устойчивых в физическом и психическом отношениях. Что касается контрактников – порядок отбора здесь очень жесткий. Как мне рассказали, кроме медицинской комиссии им необходимо пройти тестирование: шесть тестов, от 100 до 200 вопросов в каждом. Затем военкомат посылает запрос в милицию, интересуется мнением участкового. И только после того как претендент получит везде положительные рекомендации, ему дают направление в часть, где и заключается контракт.

   Сожнее с теми, кого направляют в горячие точки по призыву. Какими бы здоровыми и подготовленными ни были призывники – большинству из них нет еще и 20-ти лет. Вчерашние школьники, они попадают в атмосферу, противоестественную человеческой природе. Едва начавшие жить – в обстановку, где смерть становится повседневной обыденностью.

   Вяд ли можно рассчитывать, что кто-то из прошедших войну избежит психической травмы. А возвращаясь к мирной жизни, наши вчерашние защитники обнаруживают, что никто не ждет их здесь с распростертыми объятьями (кроме, естественно, близких людей). Зачастую даже те гарантии, которые государство предоставляет непосредственно на период военной службы, на практике реализовать оказывается непросто. Многие не могут получить даже «боевых» денег из-за небрежно оформленных, а то и практически никак не оформленных в части документов. Бывает, что за выдачу необходимой справки с военнослужащих в частях вымогают энные суммы денег.

   Д что там «боевые»! Семья погибшего в Чечне в 2000 году миасского солдата до сих пор не может получить из части извещение о его гибели. А нет бумажки – нет и пособия родителям. Пять посланных военкоматом запросов остались без ответа. Пришлось обратиться в прокуратуру.

   А ведь подавляющее большинство «контрактников» не от хорошей жизни оставляют семьи и рискуют собой. Не зря же количество желающих заключить контракт резко возрастало в то время, когда в Чечне шли боевые действия и за каждый день платили около тысячи рублей. Теперь, когда за месяц зарплата составляет тысяч семь, немногие готовы добровольно встать под ружье. Увы, это не та война, когда весь народ грудью встает за свободу и независимость Отчизны. Она — скорее следствие грубых просчетов во внутренней политике государства. Кому же хочется расплачиваться за чужие просчеты собственной жизнью!

   Врочем, получены или не получены «боевые» – нужно как-то жить дальше. Кто поможет устроиться на работу, решить бытовые проблемы вчерашним воинам? Во всяком случае, не государство.

   — «Чеченцы», — говорит Г. Медведев, — оказались в правовом вакууме. Нет у них ни статуса участников боевых действий, ни каких-либо прав. Даже бесплатного проезда в городском транспорте. Некоторые, правда, не сдали удостоверения, которые выдавали на время службы и ездят по ним, но это до первого принципиального кондуктора.

   Ввоенкомате пытаются хоть как-то помочь отслужившим бойцам: завели картотеку, записывают, кроме общих сведений, нужды и проблемы каждого – авось пригодится в будущем. А пока шлют письма в организации с просьбами оказать содействие, проявить внимание. Насколько действенны они, можно судить хотя бы по тому, что даже о положенных по закону льготах ветеранам Отечественной войны, Афганистана – и то приходится некоторым настойчиво напоминать, а многие льготы так и не работают.

   Павда, в поликлиниках отвоевавшихся ребят ставят на учет, приглашают на обследование. Центр занятости помогает в трудоустройстве. Кстати о трудоустройстве. Бывает, что «чеченцы» отказываются от записей в военном билете о факте ранения: говорят, с такой отметкой на работу устроиться трудно...

   Вобщем, если прошедший Чечню парень не попал, слава Богу, в сферу действия закона об инвалидах, не заработал себе льгот 20-летней службой в Вооруженных Силах, рассчитывать на поддержку государства он не может. В 1998 году о защитниках вспомнила область. Был издан закон о дополнительных мерах социальной защиты граждан, проходивших военную службу в Чеченской республике, на территории государств Закавказья, Прибалтики, в Афганистане, Таджикистане, а также тех, кто выполнял задачи в условиях чрезвычайного положения. Его действие распространяется на тех, кто был ранен, получил контузию или увечье (всего таких в области 650 человек). В упомянутом документе сказано, что лица, попадающие в сферу действия закона, имеют право на 50-процентную скидку по квартплате и оплате содержания детей в детских учреждениях, на внеочередную установку телефона, бесплатное предоставление земельных участков, бесплатное зубопротезирование, санаторные путевки и проезд в городском транспорте.

   Вапреле 2000 года была принята областная межведомственная целевая программа по дополнительной социальной защите участников вооруженных конфликтов. Это первый документ, действие которого распространяется на всех участников боевых действий, период его действия – 2000—2003 годы. Так уж получилось, что в городскую администрацию этот документ поступил в разгар предвыборной кампании, и, возможно, поэтому должного внимания на него тогда не обратили. Во всяком случае, сотрудникам военкомата пришлось послать запрос о его судьбе... В 2002 году на реализацию этой программы Миассу выделено 120 тысяч рублей. В нашем городе, по данным заместителя главы по социальным вопросам Валентины Карповой, только отслуживших в Чечне – 487 человек.

   — Очевидно, — говорит Валентина Николаевна, — что решить проблему радикально на эти деньги нельзя. Можно только оказать адресную помощь наиболее нуждающимся в этом. Между тем реабилитация участников военных действий – вопрос социально значимый. Реабилитационного центра для них нет ни в городе, ни в области. Из ближайших соседей только екатеринбуржцы создали такой центр – своими силами. «Чужих», конечно, туда на лечение принимают неохотно...

   Чо же может город сделать сегодня для тех, о ком как бы забыло государство? Этот вопрос предстоит рассмотреть депутатам городского Совета – во всяком случае, он значится в плане работы наших избранников на февраль. Кстати сказать, в горсовет по округу

   № 8 был избран Сергей Скоков – офицер запаса, «афганец». Вот что он сказал по поводу ситуации, в которой оказались участники боевых действий:

   — Государство ведет себя по отношению к своим защитникам самым бесстыдным образом. Ни одна нормальная страна себе такого не позволяет. Даже те гарантии, которые объявлены, существуют в основном на бумаге.

   «Чеченцам» сейчас приходится особенно трудно. Война, в которой они участвовали, — еще жестче, беспощаднее, чем афганская. В советское время и внимания нам уделяли все-таки больше.

   Поблема еще и в том, что «чеченцы» разобщены. Большинство озабочено добыванием средств на жизнь – и это понятно. Но если мы хотим чего-то добиться, надо объединяться. Я затем и шел на выборы, чтобы принести пользу организации, но после выборов всякая работа в ней вдруг прекратилась. За последний год не было ни одного общего собрания. Жду всех, кто заинтересован в решении наших проблем, каждый первый и третий вторник в 17.30 в ЦД «Строитель».

   А что же все-таки делать несчастной женщине, чья жизнь с мужем после его возвращения с войны стала невыносимой? Когда-то еще его боевые товарищи объединятся и добьются прав и гарантий от государства. Да и город, вероятнее всего, не многое сможет предложить, даже при большом желании властей, по причине весьма ограниченных возможностей. Областная межведомственная программа по большинству пунктов не предусматривает дополнительного финансирования: предполагается, что они будут реализованы за счет исполнителей. Некоторые меры носят рекомендательный характер. Так что придется, видимо, решать проблему частным порядком. В подобных ситуациях человеку может помочь психотерапевт. К нему и обратимся. На просьбу дать консультацию о психических последствиях участия в военных действиях откликнулся врач-психотерапевт Сергей Григорьевич Максимов, которого читатели «Глагола» хорошо знают.